Чингиз Абдуллаев - Его апатия

— Все понял, — ответил Эдгар. — Может, проводить тебя в аэропорт?

— Не нужно. Они будут рады узнать, что я уезжаю, и, наверное, сами проводят до самолета. До свидания, Эдгар. И будь осторожен.

— Ты тоже. Пока.

Дронго вернулся в номер, закрыл дверь, поднял валявшийся на полу стул и лег досыпать. Сон был обычным — беспокойным и тревожным. В половине восьмого утра он поднялся, чтобы принять душ, побриться и выйти к завтраку. Позавтракав, он вернулся в свой номер, собрал чемодан, укладывая разбросанные по комнате вещи. Дежурная сообщила, что ему заказан билет на самолет, в час дня вылетавший в Борисполь.

Около десяти Дронго, оставив чемоданы в номере, спустился вниз, сказал, что оставляет номер за собой, заплатил за него и за авиабилет и вышел в холл. Фатима Магомедова уже сидела там в кресле, ожидая его. Она была в светлой блузке и длинной темной юбке, в руках у нее — небольшой пакет. Увидев Дронго, она поднялась к нему навстречу.

— Спасибо, что вы решили приехать сюда, — взволнованно сказала женщина. — Я все боялась, что вы передумаете.

— Хватит об этом, — мрачно прервал ее Дронго, — давайте отойдем в сторонку и сядем… вот на тот диван. Боюсь, что в мой номер лучше сейчас не подниматься.

— Они уже следят за вами, да? — Глаза женщины вспыхнули. — Здесь все настроены против моего брата.

— Не нужно так категорично. И не нужно заранее делать выводы, — успокоил ее Дронго. — Что до невиновности… Как бы в Махачкале отнеслись к приезжему, убившему целую семью? Боюсь, что ваши земляки взяли бы приступом тюрьму и пристрелили его.

— Да, — согласилась женщина, доставая платок, — я понимаю. К тому же Омар во всем признался. Я понимаю, почему они к нему так относятся, почему все время избивают его в тюрьме. Я все понимаю… Но он не мог этого сделать!

— Я пытаюсь разобраться, что именно произошло. Еще несколько вопросов.

Ваш брат умел стрелять, у него было оружие?

— Думаю, что стрелять он умел, у нас каждый мужчина умеет стрелять. Но ни разу не видела, чтобы он стрелял. И пистолета у него никогда не было.

— И вы не знаете, у кого он его мог купить?

— Понятия не имею.

— У него, должно быть, в Москве есть друзья. Из материалов дела известно, что после убийства он был в Киеве, а затем в Москве. Вы знаете его московских друзей?

— У него было два друга, он с ними вместе учился. Виктор Толкачев и Анатолий Потребеев. Они все время были вместе. Витя москвич, он жил на шоссе Энтузиастов, а Толик в общежитии, в одной комнате с Омаром. Сейчас он тоже живет в Москве.

— У вас есть их телефоны?

— Дома есть. Омар часто им звонил. Толик с семьей несколько раз приезжал к нам в Махачкалу.

— Они знают, что случилось с вашим братом?

— Не думаю. Омар гордый человек. Он не стал бы ни о чем просить. И никому бы не стал ничего рассказывать. Нет, нет, вряд ли они знают. И вы им не говорите. Они оба так уважали моего брата. Пусть думают, что ему просто не до телефонных разговоров, вот он и не звонит. Сейчас у людей столько проблем.

— Когда вы можете дать мне номера их телефонов?

— Я позвоню в Махачкалу, узнаю у мужа. Моя записная книжка осталась дома.

— Желательно сделать это сегодня, — подчеркнул Дронго. — Я вылетаю в Киев, хочу увидеться с супругой вашего брата.

— С бывшей супругой, — желчно поправила Фатима, — какая она жена, если бросила мужа в такой беде? Какая она мать, если не позволяла своему сыну встречаться с отцом? Не говорите мне про нее, я начинаю нервничать. Зачем вы едете в Клев? Что она может вам рассказать? Что она бросила мужа, потому что он не мог нормально зарабатывать? Разве можно так относиться к отцу своего ребенка? Разве можно не приехать на процесс, который грозит ее мужу пожизненным заключением? Ведь следователь дважды посылал ей повестку — и она оба раза не явилась. Я не хочу больше даже слышать о ней. Бедный Русланчик, мне его так жалко…

— В Баку вы говорили о ней в другом тоне, — заметил Дронго. — Мне даже показалось, что вы ее отчасти понимаете и отчасти даже жалеете.

— Я осознаю причины ее поступков, но не могу ее понять, — призналась Фатима. — А жалеть… Да, мне жалко — Омара, Руслана, ее, себя, всех нас.

— Мне нужны их киевский адрес и телефон, — попросил Дронго. — И желательно, не тот адрес, по которому их не нашли. Голиков сказал мне, что тоже пытался на них выйти.

— Что способен понимать этот Голиков, — тяжело вздохнула Фатима. — Хорошо, я вам дам их адрес. Но вы напрасно думаете, что она сможет рассказать вам что-то новое. Она ничего не знает, я в этом убеждена. Как найти ее?.. Они теперь не живут у матери, переехали куда-то. Адрес мне Омар говорил, а телефона… — Она замялась, — я не знаю. Несколько раз пыталась поговорить с матерью, Елены, Галиной, но она, услышав мой голос, сразу кладет трубку. Не нужно вам туда ездить.