Сергей Волошин - Бойцовые псы

— Карабин Драгунова, — сказал Костя после паузы. — Вам это о чем-то говорит?

Канищев помедлил, прежде чем ответить.

— Жалко мне вас, — сказал он, помедлив. — Вы хоть понимаете, куда лезете? Или куда вас подталкивают? Я сам, как в это болото попал, уже не чаю выбраться, понимаете? Тоже деньги были позарез нужны… Не для протокола этот разговор, не для посторонних ушей. Я не отговариваю. Просто жалко вас, пацанов…

Братья молчали, глядя в сторону.

— Не в деньгах дело, — с угрюмой решимостью сказал Костя, и Канищев удивленно увидел, как у обоих одновременно заходили желваки под скулами.

— А в чём? — осторожно спросил Канищев.

— Этого мы не можем сказать, — твёрдо ответил Костя. Он вообще вел себя, как если бы был старшим из братьев. Хотя разница наверняка исчислялась минутами…

— Всё было обговорено с Павлом Романовичем, — сказал Митя.

— Да это-то понятно… — отмахнулся Канищев. — Но ведь он вам этого не скажет, чтобы одумались, верно? Говорил он тебе, чтобы не лез в это дело? Что лучше бы вам возвращаться домой?

— Он просто понял, что назад для нас пути нет, — упрямо набычился Костя.

— Наверно, потому что вы ему сказали, зачем вам эта винтовка? — предположил Канищев. — Я ведь спрашиваю не любопытства ради… Одно дело её искать, когда понимаешь, что вы, мои земляки, такие молодые, влипнете в нехорошую историю, из которой никогда не выберетесь, а другое дело, когда сам осознаёшь, что по-другому вам никак нельзя…

— Мою жену менты изнасиловали! — сказал Костя дрогнувшим голосом. — Здесь, в Москве. Все, кто были в отделении. Этого достаточно? Можно после этого просто так возвращаться домой? Вы бы вернулись?

Канищев молча смотрел на них. Невольники чести. Жить им, судя по всему, осталось недолго. Каморин использует братьев на все сто, как смертников. У него не заржавеет. Но и отговаривать сейчас, в их состоянии, бесполезно. Винтовка с оптическим прицелом стоит дорого. И расплачиваться им придется собственной жизнью. Этим можно помочь, только достав им хороший ствол. Желательно незамазанный. Который пока никто не ищет. Это продлит им жизнь. Возможно, они даже успеют расплатиться сполна по долгам чести. Во всяком случае, не похоже, чтобы Каморин спешил от них избавиться.

Чурилин щёлкал клавишами компьютера, просматривая файлы. Возможно, его ребята кое-что пропустили в отношении Хлестова. Так, не сидел, не привлекался, в белой армии не служил, родственников за границей не имеет. Вполне в совковом духе: чем грязнее человек, тем чище его анкета. Все, кого он ни спрашивал, морщились от одного упоминания этого имени. Девчонкам, в основном из провинции, этот слизняк (стоит только взглянуть на его фотографию) предлагает стать телезвёздами. И для них он сразу становится сказочным принцем. Главное, такого уродца еще ни разу никто не ушиб! Ни женихи, ни отцы этих дурочек…

Впрочем, кого-то он действительно протолкнул на всероссийский, прежде всесоюзный, экран. Если внимательно присмотреться к открытым им звездам, становится понятно: за каждой стоят большие деньги родителей или сутенеров. Голоса, как правило, нет ни у кого. Как и слуха. Но тем не менее все на слуху. Все в обойме. Как и их благодетель, заработавший таким образом и приличные, бабки, и репутацию делателя звезд, и бычка-производителя одновременно. Хотя последнее, похоже, уже в прошлом… Вот и вчера утром, когда Чурилин позвонил Хлестову домой, ответил голос девочки лет шестнадцати.

— Позови папу к телефону, — сказал Чурилин, несколько запнувшись.

— А он мне не папа… — хмыкнула девушка. — Он моему отцу в дяди годится. — И потом позвала: — Папуля, это тебя! Вот видишь, все говорят, что ты не годишься мне в бой-френды…

Голос «папули» был недовольным. Кто еще смеет беспокоить его в столь раннее время… всего-то час пополудни… Для него, человека богемы, самый сон. Но, узнав, что вызывают в прокуратуру, заблеял, словно невинная овечка.

Ах, это все интриги завистников! А у него их чем дальше, тем больше. Свою налоговую декларацию он заполнил давно, инспектор, милая девушка, проверяла дважды. Свою машину он теперь припарковывает только в положенных местах… А что касается пресловутого черного нала, то его просто заставили! У них, в провинции, бывает только так. Или банк закрыт, или господам артистам пора на самолёт…

Чурилин слушал и улыбался… Вот так же он, еще молодой следователь во времена Андропова, пригласил к себе директора только что открывшегося районного универсама в Тимирязевском районе столицы.