Константин Ковальский - Аферист

– Да уж, – буркнул я, – не то слово… Встречу – прибью.

Хохол хмыкнул.

– Но она ж тэбэ попередыла? Могла ж и не казаты. Понравился ты ей, що ли?

– Выходит, она этот дом тоже «пасла»?

– Выходит, що так. Ну ладно, видпочивай.

Он развернулся и вразвалочку направился в сторону кухни, а я все еще не мог прийти в себя. Раздражение от того, что меня провела эта аферистка, боролось с восхищением – я не мог не чувствовать к ней профессионального уважения. Какая игра, какой экспромт! На ходу историю про развод с мужем придумала. Прав Хохол – молодец девка!

Тут возле меня появилась Марийка с подносом, и я снова вспомнил, что не ел со вчерашнего дня. Вскоре на столе стоял горячий украинский борщ, поданный вместе с румяными пампушками. Рядом на маленькой тарелке лежали розовые лепестки холодного сала с чесноком и и стоял графинчик с тягучей вишневой наливкой.

– Что будете на второе?

– А сделай-ка мне мои любимые вареники со сметаной.

Марийка улыбнулась, подмигнула мне и, старательно виляя широкими ягодицами, направилась на кухню. Широкие ягодицы были обязательным условием при приеме на работу в заведение Хохла.

Борщ оказался просто объеденье и был уничтожен за три минуты. Дожидаясь вареников, я выпил пару шкаликов наливки и с сожалением отодвинул графин. Мягкая и густая, она шла потрясающе легко, но я знал ее коварные свойства. А так как на завтра была назначена операция под кодовым названием «Сейф из Трои», я поднялся из-за стола, потому что не желал идти на дело с похмелья. Да и вечером я хотел в последний раз просчитать все варианты.

Утром мы встретились и в последний раз обсудили все детали. Новичков, в отличие от нас с Антоном, колотит, словно они подхватили болотную лихорадку. Но сказать, что мы с Антонио абсолютно спокойны, тоже нельзя, мы волнуемся. Но это волнение профессиональных артистов, выходящих далеко не первый раз на сцену. Да, может забыться текст пьесы, да, могут обвалиться декорации. Но отличие профессионала от дилетанта и заключается в способности к импровизации.

Супермаркет закрывается в 6 часов вечера. Так по крайней мере написано на табличке у входа. Но наши продавцы считают, что, проработав до шести, они сильно перерабатывают, поэтому уже без двадцати шесть охрана закрыла двери и открывала их только для того, чтобы выпустить очередного клиента.

Мы с Антонио сидим в летнем кафе напротив «Супертехники», поставив перед собой отвратительный кофе, который пить не собираемся. Лежащий передо мной мобильник завибрировал.

– Да?

– Он прошел регистрацию, – сказал Гриша тоном проникшего в стан фашистов разведчика.

– Дождешься посадки – и дуй сюда.

– Понял.

– Ну что, пошли? – спросил я.

Мы поднялись из-за столика. Пульс участился, кровь быстрее побежала по жилам, подстегнутая небольшим впрыскиванием адреналина. Но это только первая доза.

– Макс…

Я притормозил и посмотрел на напарника.

– Что?

Антонио глубоко вздохнул, пытаясь скрыть волнение, и ухмыльнулся.

– Я уже хочу, чтоб мы выкурили по сигаре.

– Конечно, дружище, – с наигранной беззаботностью сказал я, – сейчас вот провернем это дельце и выкурим!

Без десяти шесть к черному входу «Супертехники» подкатил белый фургон. После продолжительного сигнала клаксона дверь открылась и раздался недовольный голос охранника:

– Ну? Чего гудишь?!

Хлопнула дверь кабины, и Антонио вышел на улицу.

– Доставка!

– Что за доставка? Возврат, что ли?

– Какой возврат? Вам что, не звонили? – возмутился Антон, который пять минут назад сам звонил охраннику.

– А-а… Звонили. Так вы от этого…

– От Александра Ивановича, – подсказал Антон. – Вот накладная. Василий Яковлевич на месте?

– Да нет, уехал он.

Пассажирская дверь распахнулась, и оттуда на ватных ногах вывалился Володя. Через минуту они с Антоном, одетые в помятые комбинезоны и натянутые на брови бейсболки с неразборчивыми логотипами, вытащили деревянный ящик размером метр на полтора.

– Распишитесь здесь… и здесь. Заносим! Эх… Раз-два! Тяжелый, зараза!

– Тут у нас тележка есть! – голос охранника немного отдалился.

– Это хорошо…