Владимир Колычев - Я промазал, опер – нет

– Живая?

– И даже теплая.

– Ты смотри там!

Мне показалось, что в ее голосе шевельнулись нотки ревности. Может, всего лишь показалось.

– Что смотри?

– Ничего... Мы скоро подъедем.

– Не надо. Не надо приезжать. И спецназ тоже не нужен.

Упоминание о спецназе предназначалось исключительно для ушей Олеси. Но Бесчетова не уловила в этом элемент игры, которую я повел. Хотя должна была догадаться, что я неспроста пожелал ей здравия.

– Какой спецназ? – удивленно спросила она.

Впрочем, девушка не слышала ее.

– Не нужно ничего. И я сам уже ухожу.

– Почему?

– Потому что Алехиной ничего не угрожает. Если там, в Москве, и было что-то, то она не знает. Ну, может, не было ее тогда... И вообще, нормально у нее все, нечего ей бояться.

– Иван, с тобой все в порядке? – забеспокоилась о моем рассудке Дарья Борисовна.

– Вот я и говорю, что все в порядке. Ничего с ней не случится. А если вдруг что, дверь у нее крепкая, окна зашториваются... В общем, ухожу я, товарищ капитан.

– Иван, мы едем к тебе! – заявила Бесчетова.

Но я не стал ее слушать и вернул трубку в карман.

– Куда вы уходите? – цепко схватив меня за рукав, с безысходным ужасом во взгляде спросила Олеся.

– На Коммунистическую поеду, к Царицыну.

– Его же убили!

– Вот поэтому и поеду. Эксперты там, следователь, а мне свидетелей опросить надо. И убийцу в розыск объявили, процесс контролировать надо. В общем, работы много.

– А как же я?

– Вам, Олеся, нечего бояться. За что вас убивать, если вы ничего не знаете? Убивают тех, кто много знает.

– А если я знаю!

– Что вы знаете?

Продолжая держать меня за рукав одной рукой, другой она наполнила свой бокал, залпом выпила.

– Знаю... Но я не могу говорить.

– Почему?

– Я слово дала...

– Кому?

– Не знаю... То есть как зовут, не знаю... Он такой страшный... То есть совсем не страшный. Даже симпатичный. И одет хорошо – костюм черный, галстук, пальто дорогое... Серой пахнет...

– Чем?

– Серой... То есть не он серой пахнул, это я к сигарете потянулась, а Петька спичкой чиркнул. Обычная спичка, серная... Вот и запахло серой... Он сам не курит, но спички у него были...

– Кто не курит?

– Ну, Петька... Он бодибилдингом занимается, вроде как спортсмен... А какой он спортсмен? Федор и старше него, и брюшко у него, а подтянулся десять раз. А Петька всего три раза смог... Мышцы есть, а силы нет... И мозгов, кстати, тоже... Нормально же все было, сдружились мы с ним, ну что-то вроде того. Федор с женой, Толик с Эльвирой закрутил... Он со мной вообще-то больше хотел, чем с ней. Да и мне он понравился, ну, не молодой уже, но так и я не девчонка сопливая. И зарабатывает хорошо... Мы с ним даже встречались здесь, уже в Черногайске...

Вид у Олеси был такой, будто не говорила она, а бредила. Отрешенное выражение лица, затуманенный невидящий взгляд, сигарета в руке фильтром вперед. Да и говорила она невпопад, перескакивая с одной логической нити на другую. Начала со страшно симпатичного мужчины в дорогом пальто и привела меня к своим отношениям с Меднянским. Но я не перебивал ее, старательно фиксируя нити, которые она затронула. Человек, пахнущий серой, слабосильный Петя, роман с ним в Москве, встречи с Меднянским здесь, в Черногайске...

– Я у него дома даже была... Только ничего у нас не вышло... А с Петей сразу было ясно, не тот он человек... Ну, в принципе для Москвы нормально, и собой он ничего, и в ночной клуб приглашал... Он меня повел, а за нами Толик с Эльвирой увязались, ну, все вчетвером пошли... Толик там с цепи сорвался, – улыбнувшись самой себе, сказала она. – Стриптизершам начал деньги в трусы совать... А Петя дурачок, я, говорит, не такой, если деньги есть, то я их лучше жене отдам. Как будто я замуж за него собиралась... Не дом, а сарай, и работает охранником на промбазе... Да и не в том дело, что сарай, хуже всего, что перспектив у него нет, всю жизнь ведь охранником проработает... Да еще и себя очень любит. Думает, если качок, то нет никого милей и краше него... Да и не собирался он на мне жениться. Думал, если покажет, как серьезно на меня настроен, я сразу раздвинусь... Как будто я просто так не могу... Я-то могу, но с ним не захотела, приторный он какой-то, пластмассовый... Ну, потом было, пару раз, ну и что – ноль без палочки. Не те мышцы качал. Я ему прямо так и сказала. Обиделся. Больше знать меня не захотел... Да пошел он!..

Олеся снова наполнила коньяком свой бокал. Попыталась и мне налить, но бутылка уже опустела, впрочем, девушка этого не заметила и долго держала ее над моим бокалом так, будто из нее вытекал коньяк.