Владимир Колычев - Я промазал, опер – нет

– Хотелось бы знать.

– Полное отсутствие доказательств. Мусорное ведро потерпевшей было пустым. Как будто мусор нарочно унесли, чтобы скрыть улики...

– Надо бы у бывшего мужа спросить, может, он это сделал, по старой памяти.

– Да, и заодно все пальчики со стола стер, с кухонной мебели. В гостиной все нормально, там отпечатки только двух человек – и свежие, и не очень, но только двух. Сейчас я могу точно сказать, что это отпечатки покойной и ее бывшего мужа. И в спальне они есть. А на кухне ничего... Почему?

– Потому что убийца там наследил. Не стал бы он с жертвой в перчатках выпивать.

– Вот и я так думаю. Заглянул к одинокой даме на огонек, набросил на шею удавку, отнес ее в спальню, раздел... Кстати, у халата пуговица оторвана.

– И с мясом, – добавил я.

– Вот видишь, ты и сам в курсе...

– Ну, я еще могу понять, зачем бывшему мужу свою бывшую жену убивать. Квартирный вопрос, – вслух размышлял я. – Но зачем кто-то неизвестный Моносееву убил?

– Не знаю. Поэтому и подумал, что это, возможно, заказное. Даже не подумал, а так, мысль шевельнулась. Да еще и за язык дернула, вот и сказал тебе. А ты, похоже, сомневаешься, что убийца – бывший муж...

– Да были сомнения.

– А сейчас?

– Ну, думал, что на Каланчевской профессионал работал. А сейчас не знаю. Слишком уж много заказных. В лесу тройное убийство, на Каланчевской, здесь вот...

– Разубеждать тебя не буду. Да и некогда. Вниз надо идти. А ты бы прошелся по соседям, может, кто что видел или хотя бы слышал.

Криминалисту дяде Ване я не подчинялся, и его указания мог воспринять не более чем дружеский совет. Но мне почему-то захотелось исполнить его распоряжение. Во-первых, я уважал его возраст и заслуги, а во-вторых, и сам собирался опросить соседей потерпевшего. Правда, думал об этом шаге без всякого энтузиазма. Но дядя Ваня подстегнул меня, взбодрил, и я взялся за дело.

Для начала я позвонил в дверь покойного Меднянского. Может, кто-то из родственников у него дома или знакомых. Я жал на кнопку звонка, но никто не отзывался. Тогда я стукнул в дверь подушкой кулака, один раз, второй, третий. Только тогда на меня обратили внимание, но не обитатели нужной мне квартиры, а их соседи по площадке.

Щелкнул замок, со скрипом открылась дешевая китайская дверь, и я увидел одутловатое лицо располневшей женщины в спортивном костюме. Судя по глазам, ей было немногим больше тридцати лет, но выглядела она хорошо за сорок. Мягко говоря, дамочка вела нездоровый образ жизни, а если грубо, то всем своим видом она символизировала стадию глубокого похмелья. И разило от нее как от пепельницы, заполненной непереваренным вином. Волосы растрепаны, вокруг глаз чернота от размазанной туши, а под ними – мешки. Помадный след, но почему-то не на губах, а на щеке. Видно, кто-то сочно поцеловал ее, но не сегодня, а похоже, вчера, на прощание. А может, этот кто-то и не прощался вовсе.

– Чего стучишься? – спросила она с таким возмущением, будто я ломился в дом к ней.

– Извините, если нарушил ваш покой, – резко развернувшись к ней лицом, с улыбкой бравого гусара сказал я.

– Ну скажешь тоже, покой! – слегка зарделась женщина.

– Мне бы Ларису повидать.

– Нет у меня Ларисы. Люда есть, а Ларисы нет...

– Здесь Лариса живет, – кивком головы показал я на дверь Меднянского.

– Не живет. Раньше жила, а сейчас нет... А ты кто такой?

– Ну, друг ее.

– Чей друг, Ларисин? – скептически фыркнула женщина.

– Ну да, познакомился с ней по случаю. Она мне вот этот адрес дала.

– Больше она тебе ничего не дала?

– Нет. Пока нет. А там посмотрим...

– Катился бы ты колбаской... Не живет она здесь, муж у нее новый. Вот он тебе точно даст.

– Он что, на раздаче работает?

– Ага, так отоварит, что не унесешь.

– Ну, это мы еще посмотрим, – для вида нахохлился я.

– Те, кто посмотреть ходит, те уже давно в земле лежат.

– В смысле?

– Ну, ты вроде бы не очень молодой, может, слышал про Потапа, бригада у него была, – женщина насмешливо сощурилась – ни дать ни взять, мурка на воровской малине.

– Бригада?! Ну, слышал...

Действительно, в лихие девяностые была в Черногайске бригада Потапа, одно время чуть ли не весь город под собой держала. Рэкетсмены из бывших спортсменов. В конце девяностых Потапа убили конкуренты, а чуть погодя за банду взялся РУБОП. В общем, осталось от этой бригады ненавязчивое воспоминание.

– Так вот муж у Лариски с Потапом был.

– Осколок рухнувшей империи, – сострил я.

– Ну, осколок не осколок, а тебе с ним лучше не связываться. Проснешься когда-нибудь, а над головой толстый-толстый слой бетона.