Юрий Шубин - След шакала

— Ну тогда пойдем со мной, посмотрим журнал поступивших больных.

Они зашли в приёмное отделение. Зарешеченные окна были занавешены грязно-жёлтыми шторами. Такого же цвета были и стены. В комнате стоял тяжёлый дух смеси какого-то лекарства с запахом псины и мужского пота.

— Так как, говоришь, зовут твою тётку? — листая журнал, спросила медсестра.

— Цинцадзе Нана Зурабовна.

После этих слов добрая минуту назад женщина изменилась и раздраженно проговорила:

— Была тут такая «больная». Сама приехала. Нормальная женщина. Судя по одежке — не иначе как заведующая промтоварным магазином. Наверно, недостача у нее была на работе большая, вот отсидеться у нас и хотела. Так некоторые делают сейчас, если деньги есть. И больнице помощь — на ремонт. А тётка твоя, если, конечно, не врёшь, всем нам подарки привезла. Мы ей палату хорошую выделили, а она так поступила.

— А что она сделала?

— Да сбежала она! Вот что сделала! Мы с ней как с человеком, а она теперь нашего главврача в какое положение поставила?! Сегодня утром обход дела ли — нет её. И вещей её нет. Спасибо, хоть не украла ничего. Сбежала ночью.

— Как же так, только вчера сама приехала — и вдруг ночью сбежала? Странно!

— Не знаю я, что там у вас делается. Одни неприятности, — ворчала женщина. — Отстань от меня, «племянничек». «Странно…» Конечно, странно! Собаку ни за что убили. «Странно…»

— Какую собаку? — продолжал допытываться Дима.

— Шарика нашего! Жалко — добрый был пёс. Этой же ночью его и застрелили, когда твоя тётка пропала, а шума никто не слышал. Так что давай, «племянничек», проваливай отсюда.

Разговор был закончен.

— Слушай! А ты правда племянник? — повернувшись к Диме, спросила женщина. — Или из милиции?

Дима остановился.

— Стал бы я в такую даль машину гнать, — так и не уточнив родство, ответил Дима.

Тогда женщина почти шепотом доверительно сообщила:

— Один больной говорит, что ночью машина приезжала большая, как трактор «Беларусь», и вся в фарах, даже сверху. По телевизору часто их показывают.

— Джип, что ли?

— Не знаю — «жип» или не «жип» — большая очень, — и, отвернувшись и не сказав «до свидания», пошла по лестнице вверх..

— Спасибо, — крикнул ей Дима, — а какого цвета машина, ваш больной не видел? — Но ответа не последовало.

Он поспешил к Сергею.

— Ну что там?

— Сам не пойму, но что-то тут не чисто, — и Дима пересказал всё, что слышал.

— Она хотела спрятаться тут основательно, и от ментов, и от бандитов, раз подарки привезла. И вдруг пропала, — размышлял Сергей. — По меньшей мере — странно. Вряд ли она сама уехала. Вернее, по своей воле. Да ещё ночью.

— Меня собака беспокоит. Все же знают, что она добрая! Кому понадобилось в неё стрелять? — рассуждал Дима.

— Только чужим, кто этого не знает, — заключил Сергей, — чтобы не лаяла и не мешала…

— Не мешала что? Похищать «больную»?! Во второй раз? Подожди, а ты никому не говорил про экстрасенса своего?

— Ну что я — дурак?

— И выстрела никто не слышал, хотя тут такая тишина — чихни — все проснутся. Значит, пистолет был с глушителем, а это уже не просто так. Наверное, не только мы могли к магу обратиться, чтобы её разыскать…

— Не знаю. Все может быть. Ладно, поехали домой. Опять «порожняк», как говаривал Боря.

Ребята выехали на трассу и направились в сторону Москвы.

— Скорее всего мы её уже не найдём, — вдруг произнёс Сергей. — Её или нет на свете, или она отрабатывает свои бабки под чьей-то крутой «крышей». В любом случае — это нам не по зубам. Можно о ней забыть, как об одном очень неприятном эпизоде в нашей жизни.

— А кстати, как ты нашёл экстрасенса? По объявлению?

— Да брось ты, при чем тут он. Как, как?! По знакомству, разумеется. По объявлению только ты мастер концы искать.

— Я так и думал. Просто спросил.

За день до поездки ребят в психиатрическое отделение Петелинской больницы в шикарном загородном коттедже произошла короткая, но очень любопытная встреча.

В просторной светлой комнате, обставленной дорогой мебелью, сидели двое. Это были совершенно разные люди. Один творил добро, другой — зло, но всякий раз, когда они встречались, эти два понятия удивительным образом начинали переплетаться. И порой со стороны было невозможно разделить: где благо, а где зло, потому что граница между ними оказывалась очень хрупкой и призрачной. Во всяком случае, если они встречались, безразлично по чьей инициативе, то им было о чем поговорить.