Юлиан Семенов - Огарева, 6. Повести

- Алло, - сказал Чита.

- Это Надя.

- А я думал - Софи Лорен… - хохотнул Чита.

- Костя, ты можешь сейчас ко мне приехать?

- Что, надоело развлекаться с бывшим князем, а ныне трудящимся Востока?

- Не говори глупостей.

Садчиков, нагнувшись к трубке, слушал каждое слово Читы.

- У меня есть хороший костюм, Кот. Из дакрона. Очень красивый.

- С разрезом?

- Да.

- А какого цвета?

- Белый, в серую полоску.

- Сколько?

- Совсем недорого…

- Я вечером приеду.

Садчиков быстро взглянул на женщину и отрицательно покачал головой…

- Нет, - сказала она, - его через час заберут.

- Как же быть? У меня сейчас дело…

- Приезжай на пять минут, - повторила Надя то, что Садчиков сказал ей шепотом.

- Я сейчас не могу.

Садчиков снова посмотрел на женщину.

- Тогда ничего не выйдет, - сказала она. - Костюм уйдет.

- Он новый?

- Еще не одеванный.

- Подожди.

Чита сказал Сударю, который уже стоял на пороге:

- Я на полчаса к ней сгоняю, ладно?

- Не пойдет.

- Там костюм дакроновый.

- В этом походишь.

- Знаешь что?! Иди к чертовой матери! Тоже командир здесь нашелся! «Нельзя»! «Не пойдет»! Что я, тебе подчиняюсь? Тогда вообще топай сегодня один!

- Кончил?

- Да.

- Кретин. Если за полчаса не управишься - пеняй на себя.

- Санечка, я обернусь, - обрадовался Чита, - на такси туда и обратно.

- Опоздаешь ведь. Ты как баба - время ценить не умеешь… Ладно, едем - я еще раз дом посмотрю, а с Прохором увижусь, как условились. Ты будь к трем. И пистолет возьми, сюда мы не вернемся…

Чита сказал:

- Надюш… Сейчас приеду.

- Жду, - ответила Надя и, медленно положив трубку, заплакала.

- Ч-что это вы? - спросил Садчиков.

- Ничего… Просто неприятно себя чувствовать сволочью.

- В-вы сейчас поступили правильно. Д-дальше мы во всем разберемся, хочу вас только спро-осить: вы знали, когда он последний раз участвовал в грабеже?

- Что?!

- То, что слыш-шите.

- Я ничего не знала.

- Ладно. Сколько времени он сюда проедет?

- Не знаю. Минут двадцать - двадцать пять.

Пришел оперативник и, вызвав Садчикова в прихожую, сказал:

- Александр Николаевич Ромин, тридцать четвертого года рождения, по кличке Сударь, проживает вот здесь, - он протянул листок бумаги с адресом. - В прошлом тренер.

- Хорошо, - сказал Садчиков, - берите людей из управления - и немедленно туда. Если его нет, останьтесь в засаде. Имейте в виду, там есть оружие. Мой звонок: три раза короткие, а четвертый - звоню очень долго.

- Есть, товарищ майор.

- Что со мной будет? - спросила Надя, когда Садчиков вернулся в комнату.

- Р-разберемся.

- Но я действительно ничего не знала о нем, честное слово…

- А об этом? - кивнул Садчиков на спортсмена. - Тоже ничего не знаете?

- Не-ет…

- А к-как же с ним спите?

- Мы встречаемся…

- Это у вас называется «встречаться»? - усмехнулся Садчиков.

- Врет, - сказал спортсмен, - заманила меня, проститутка. Я ее позавчера только увидел, клянусь мамой.

- Ты б пап-пой лучше клялся, - сказал Садчиков.

- Зачем оскорбляете? - спросил спортсмен. - Я спортсмен. Что мне, с женщиной общаться нельзя?

- Общаться можно, - согласился Садчиков. - Хватит разговоров. С-сидеть тихо. К-когда он постучит, молчите, мы сами откроем дверь.

- Если он на меня полезет, резать буду, - сказал спортсмен.

- Чем будешь р-резать? - поинтересовался Садчиков.

- Зубами, - ответил спортсмен, - как волк ягненка.

- Это можешь, - разрешил Садчиков, - только не до с-смерти.

Прохор сидел рядом с Витькой в машине и быстро говорил:

- Ты чудной, Витек, прямо как ребенок. Ты меня слушайся, я всем вам добра хочу. Любочку зря ты обидел, она прямо как ягодка - красавица, глаз с нее не свесть. Был бы помоложе - отбил бы, право слово, Витек…

Витька хмыкнул, потому что представил рядом с Любой старенького Архипа Ивановича.

- Чего, - словно угадав его мысли, мелко засмеялся Прохор, - думаешь, не смог бы? Милай, хорошенький, ты меня и не знаешь вовсе, и каким я красавцем был, за мной бабы табуном ходили…

Витька засмеялся. Прохор махнул рукой и укоряюще вздохнул. Закурил. Начал напевать песню тоненьким бабьим голосом.

- Ты чего меня звал, Архип Иваныч? Если б у тебя внучек серьезно заболел, ты б грустный был, а так песню поешь.

- Ты хитрый, Вить, ух, какой хитрый! И умненький. Тебя не проведешь. Э-хе-хе, старость не радость. Угадал ты, Витек. Один я, как сокол. Нет у меня племяша и внучка нет. Только вот вы и есть, вас-то я и люблю. Ты уж меня выручи, старика, Вить. В последний раз, а? Вить? Чего молчишь?