Юлиан Семенов - Огарева, 6. Повести

- Ну и уговорились. В тот раз я тоже выполнял свой служебный долг, когда говорил вам об изнасиловании. Впрочем, изнасилование и убийство - это близко. Давайте, товарищ Морадзе, начнем работу. Меня интересует, в какое время к вам пришел Кешалава.

- Не помню.

- Я предупредил вас о ложных показаниях.

- Именно поэтому я вам так отвечаю.

- У него был чемодан?

- Не помню.

- Вот санкция на обыск.

- Я обыскал все помещения после вашего отъезда. Никакого чемодана не было.

- Нам придется поискать еще раз.

- Это ваше право.

- В котором часу вы ушли в маршрут на следующий день после того, как здесь появился Кешалава?

- Как обычно, в девять.

- Кто оставался в лагере?

- Никого.

- Больных не было?

Морадзе на мгновение задумался.

- Кажется, был больной. Да, да, больной тогда был. Я могу уточнить по дневнику.

- Когда вы вернулись, Кешалава ждал вас?

- Да. Я отвез его на газике вниз после того, как мы вместе поужинали.

- Он был без чемодана?

- Он был без чемодана.

- Вы это помните?

- Это я помню.

- Мог ли он прийти к вам накануне, но оставить чемодан на веранде?

- Мог.

- Вы не видели чужого чемодана на веранде?

- Я не обратил внимания. На веранде всегда много чемоданов и рюкзаков - их оставляют альпинисты.

- А спрятать среди чемоданов и рюкзаков альпинистов маленький чемоданчик можно?

- Я не пробовал.

- Вы такую возможность допускаете?

- Допускаю.

Сухишвили пригласил своих сотрудников и сказал:

- Давайте, товарищи, начинайте обыск. Понятых возьмите. Объясните им, что мы ищем и почему это надо обязательно найти.

Морадзе налил себе молока, выпил, вытер рот платком и посмотрел на альпинистов, которые толпились на волейбольной площадке.

- Скажите, пожалуйста, ребятам, - попросил Морадзе, - чтобы они были свободны, могут позагорать возле водопада.

- Сейчас скажу, - ответил Сухишвили, рассматривая карту района, укрепленную на стене. - А эту карту кто рисовал?

- Я.

- И тропы вы наносили?

- Конечно.

- А что значит вот это?

- Этот знак говорит о наличии змей.

- Когда у вас был Кешалава, карта была на стене?

- Да. Мне кажется, да.

- В районе, где много змей, нельзя ходить?

- Почему? Можно. Только надо надеть резиновые сапоги.

- У вас есть такие сапоги?

- Конечно.

- А что за район - этот змеиный заповедник?

- Это не заповедник, я же сказал вам. Там камни, неподалеку река.

- С километр отсюда?

- Семьсот сорок два метра.

- Где у вас обычно хранятся сапоги?

Морадзе кивнул в сторону веранды:

- Там. Но они не хранятся. Просто стоят.

- Кешалава не просил у вас сапог?

- Не помню.

- Он при вас рассматривал карту? Спрашивал об этом месте?

- Не помню.

- Почему вы так отвечаете?

- Потому что я действительно не помню этого.

- В змеином месте можно спрятать чемодан?

- Можно.

- А где здесь еще можно спрятать чемодан?

- Всюду. Двадцать пять квадратных километров округи в нашем распоряжении.

- Кешалава когда-нибудь ходил с вами по здешним местам?

- Нет… Кажется, нет. По дороге мы с ним, естественно, гуляли, это я помню.

- По дороге в горы или на равнину?

- И там и там.

Сухишвили внимательно посмотрел на Морадзе. Тот выдержал этот взгляд. Он сейчас не усмехался, и лоб его был пересечен двумя резкими морщинами.

Через полчаса все альпинисты, после того как Сухишвили, собрав их, объяснил задачу, разошлись пятью группами в поисках чемодана. Сухишвили отправился с той группой, которая решила прочесать «змеиный» район. К вечеру альпинист Габуния нашел чемодан, обернутый в полиэтиленовую клеенку. Чемодан был завален камнями неподалеку от леса. Внимание Габунии привлекли нарезы на деревьях. Они были свежие, желтая смола еще не превратилась в коричневые, бугорчатые наросты.

В чемодане лежали рубиновые иглы, сорок семь гранатов и тридцать пять тысяч рублей.

Первым, кого увидел Сухишвили, вернувшись в лагерь, был Морадзе. Он стоял возле своего домика и задумчиво жевал травинку. Сухишвили хотел сразу же сесть в машину и уехать. Но он заставил себя подойти к Морадзе. Он долго стоял против него и смотрел ему в глаза.

- И все-таки, - сказал наконец Сухишвили, - мне очень не хочется, чтобы в лаборатории обнаружили отпечатки ваших пальцев на клеенке или на чемодане. Очень не хочется.

Когда Костенко вышел из больницы, Садчиков успел проверить многих людей. Оставалось двести семнадцать Паменовских, Таменовских, Паметовых, Таменовых, Тиманевых и Паменовых. Однако предварительная проверка говорила о том, что из этих двухсот семнадцати только сорок два могли быть отнесены к зыбкой категории «подозреваемых».