Валерий Ильичёв: Сломанный брегет (сборник рассказов)

— Смывайся, парень, Клавка, сволочь, на тебя сейчас мента наводит.

И, подняв бутылку, с равнодушным видом отправился за свой столик. Ильин боковым зрением внимательно следил за стоящим в нерешительности сотрудником милиции. Тот явно, находился в замешательстве. Но наконец чувство долга взяло верх, и он направился прямо к столику Ильина, на ходу расстегивая плохо слушающимися подрагивающими пальцами кобуру. Подойдя вплотную, старшина сдавленным голосом потребовал предъявить документы. Ильин медленно и плавно, стараясь не делать резких движений, достал из нагрудного кармана свое удостоверение и передал старшине. Тот, взглянув на раскрытый документ, облегченно вздохнул:

— Все в порядке, капитан. Это Клавка-баламутка напрасный «шухер» подняла: пистолет у вас под пиджаком увидела, когда в карман за деньгами полезли,

И благожелательно добавил:

— Можете отдыхать.

Старшина удалился в сторону подсобной комнаты, куда ему понесла дымящуюся тарелку Клавка, все ещё бросая косые взгляды в сторону Ильина, непохожего на постоянных посетителей, Неопрятный тип неуверенно приблизился к его столику;

— Можно присесть? Спасибо. Я вас предупредил, не зная, что вы из милиции. Не угостите?

Ильин брезгливо подвинул алкашу недопитый стакан портвейна. Незваный гость медленно с наслаждением втянул в себя сладкую темно-красную жидкость. Складки на его лице мгновенно разгладились, и стало ясно, что ему не более тридцати лет.

«Молодой мужик, а побирается из-за нескольких глотков дешевого пойла»,

— Послушайте, я понимаю, что вам неприятен. Но прошу — выслушайте меня. Вы хоть из милиции, но, судя по внешнему виду, интеллигентный человек и сможете меня понять.

«Сейчас он разведет какую-нибудь горестную историю. Но пока идет дождь, все равно делать нечего». А алкаш задумался.

— У меня полгода назад жену Веру убили. Прожили мы с ней всего пять лет. Детей, правда, не было: она не хотела, Ну а какая семья без ребенка? Короче, появилась между нами трещина, потом дыра образовалась, а последнее время уже пропасть разделила. Она в открытую гуляла. Сначала побаивалась, а когда увидела, что я один раз простил, второй, то совсем считаться перестала.

— Так чего не бросил эту стерву?

— Это для тебя и других она стерва, а для меня любимая женщина! Неужели не понятно? Вот ты любил когда-нибудь? Я говорю не о постельных забавах, а о страсти, когда на себя и свое глупое самолюбие наплевать. Это вам знакомо?

Алкаш пытливо посмотрел на непроницаемое лицо собеседника:

— Вот в этом все и дело. Тогда не поймешь.

— Не обо мне речь! Что с женою-то случилось?

— Некоторое время назад я занялся челночным бизнесом. Разные люди вокруг меня крутиться начали, был среди них совсем молодой парень, Пашка. Я с ним имел кое-какие дела. Раза три бывал он у меня дома. Я сразу заметил, что моя Верка на него глаз положила. Разница в их возрасте — лет десять. Да и виделись они в моем присутствии. Но все-таки успели перекинуться парой слов. Короче, она ему шепнула, когда меня не будет дома. Он пришел к ней днем, она уже была в одном халате на голом теле. Видимо, время терять не хотела. А он вместо идиллии голову ей проломил железным прутом. Я видел фотографию у следователя. Лежит Вера на постели поверх одеяла. Тело красивое, стройное, а окровавленная голова запрокинута набок. Словно стыдливо отвернулась.

Рассказчик всхлипнул, поспешил отвернуться.

— А чего он так жестоко с ней обошелся?

— Пролетел с какой-то сделкой. Влез в долги. Крутые парни его поставили на «счетчик». Он и решил финансы поправить за мой счет. А нашел только пару золотых цацек и немного денег.

— Он её как женщину не тронул?

— Нет. Мне следователь рассказал, что этот гаденыш шел убивать и грабить. Так что у него и в мыслях не было заниматься любовью с тридцатилетней «старухой».

— Ну тебе от этого, наверное, все же легче,

— При чем здесь я? А вот она, увидя занесенный над головой прут, наверняка почувствовала себя раздавленной и униженной, как любая отвергнутая женщина. Это было для неё самое страшное. Даже, ужаснее смерти! И в этом виноват я и только я.

В голове несчастного прозвучали неподдельные тоска и отчаяние.

— А при чем здесь ты?

Меня все сильнее мучает мысль: надо было избить её до полусмерти сразу после первой измены. А я прощал, прощал, прощал! Вот она и погибла в погоне за новым приключением.

Он встал из-за стола и вышел из кафе под непрерывные струи.