Максим Милованов - Неоновый мир

– Он зря потратил время, – сказала Валентина. – Я никогда не соглашусь с его предложением. Воевать с ветряными мельницами – занятие не по мне!

На лице Опарина вновь появилась улыбка, из которой Валентина сделала вывод, что истинная цель прокурорских смотрин ей так пока и не известна.

– Валентина Андреевна, вы никогда не задумывались о том, чтобы заняться политикой?..

К подобному повороту Валентина была совершенно не готова, поэтому вопрос остался без ответа.

– Я понимаю, вопрос странный, и ответить на него вот так, с наскока, довольно сложно. – Опарин встал со стула и стал медленно прохаживаться по кабинету. – Посудите сами, сколько полезного вы бы сделали, управляя комитетом по делам молодежи, например.

– А куда же денется старый управляющий? – поинтересовалась Глушенкова.

Опарин удивленно посмотрел на собеседницу. Видимо, он рассчитывал на ее большую сообразительность.

– Управляющий собрался в отставку, нельзя руководить молодежной политикой при полном отсутствии молодежной политики, – пояснил он. – Вы слышали, что через полгода состоятся выборы мэра? Я собираюсь в них участвовать. Виталий Чернышев тоже. Нам нужен третий…

Пока Глушенкова удивленно моргала, Опарин продолжал:

– Я понимаю, что предложение возглавить комитет слегка преждевременное и напоминает дележ шкуры неубитого медведя. Но в ходе предвыборной гонки у людей наверняка возникнет желание узнать, кого мы именно мы предлагаем на ключевые посты. Я абсолютно уверен, что глава комитета по делам молодежи – пост не просто ключевой, а наиглавнейший. Уверен и в том, что лучшей кандидатуры на него, чем вы, просто не существует!

Глушенкова продолжала растерянно молчать.

– Прекрасно понимаю, что с рождением ребенка забот у вас прибавится, поэтому не прошу участвовать в самой предвыборной компании. Вы можете присоединиться к нашей команде после. Поверьте, люди соберутся весьма достойные!

Опарин остановился у окна, которое выходило на автостоянку, и неожиданно сменил тему:

– Вы видели на стоянке большой автофургон, возле которого курит с полсотни рабочих?

– Да.

– Это переезжает клуб «Локи».

Опарин повернулся и посмотрел на Глушенкову.

– Помните наш последний разговор?.. Тогда я вам обещал узнать, кто же истинный хозяин «Локи», кто скрывается под смешным псевдонимом Тохтамишев, кто отец «Освежителя», кто наводнил наш город наркотиками? Так вот, я выполнил обещание. Только, когда я это сделал, то понял, что это знание ничего не дает! Такая акула вам не по зубам! Не по зубам она и мне. Даже одержимому местью Виталию Чернышеву в одиночку с ним не справиться. Вот тогда я и принял решение пойти в политику, чтобы немного утяжелиться. Вы понимаете, о чем я?

«Ну и амбиции! – кивнув, подумала Валентина. – Но кто же это у нас такой крутой в городе, что даже такие люди, как Чернышев и Опарин, не способны его свалить?»

Есть только один человек рангом выше Опарина в бизнесе – Яков Заболоцкий, бывший союзник, а ныне главный его конкурент.

«Не зря Опарина прозвали Пиранья! Хочет вцепиться во врага, сидя в депутатском кресле, в союзе с убитым горем прокурором. Хотя – почему бы и нет. Но меня-то в вендетту и разборки впутывать ни к чему», – думала про себя Глушенкова.

– Только не подумайте, что я хочу свести счеты с конкурентом, – прочитал мысли Валентины Опарин. – Моя заинтересованность намного практичней и в тоже время глубже.

– У вас кто будет, мальчик, девочка? – спросил Опарин.

– Мальчик.

– А у меня девочка. То есть у моей жены, Динары, – с улыбкой поправился Игорь. – Она беременна. Скоро рожать. Когда я узнал о том, что у нас появится малыш, то невольно задумался – в каком мире он будет жить? И представьте себе, ужаснулся! Конечно, можно отгородить родное чадо от внешнего влияния многометровыми заборами и десятком охранников. Но тогда это не жизнь, а заточение. Так не лучше ли попытаться изменить саму окружающую среду, пока еще есть время?

Пока Опарин говорил все это, Валентина лихорадочно соображала. Яков Заболоцкий – торговец наркотиками? Но у него и так денег невпроворот. Впрочем, Опарин не похож на клеветника! Тогда в чем же дело? Неужели она ошиблась в предположениях? А может, это кто-то из близких людей Заболоцкого? Очень близких. Тот, за кого он будет драться, как за себя самого. Сын, например…

В голове ее вдруг зазвучала услышанная по радио музыка. Словно боевой клич перед кровавым боем в ушах звучал текст: «Кто даст нам надежду на завтра? Кто даст нам надежду на завтра? Кто даст нам надежду на завтра?»