Дэнни Кинг - Школа для негодяев

— Ленни! Лен! Ты снаружи?

— Я тут. Ты уже загасил говнюков?

— Хрен с ними, с говнюками. Возвращайся к реке и уводи катер. Быстро! Копы близко. Живее. Полиция вот-вот будет здесь.

— Куда его уводить?

— Не знаю. Главное, сваливай! Действуем по плану Б. Выведешь гребаную посудину в море и потопишь. Груз заберем позже.

В голосе Грегсона явственно слышалась паника. На вопрос Шарпея, поплывет ли он с ними, Грегсон ответил, постепенно перемещаясь к дыре.

— Сейчас. Двигайте, пока не поздно.

— А ну, стой, — скомандовал я и медленным шагом стал приближаться к нему.

Увидев пушку крупным планом, Бочка начал извиваться и корчить страшные гримасы. Грегсон еще сильнее прижал нож к его горлу, по шее потекла тоненькая струйка крови.

— Бампер, пожалуйста, не не надо, — захныкал Бочка.

Я остановился.

— Так что, копы на самом деле едут сюда? — недоверчиво переспросил Грегсон.

Я кивнул.

— На кой хрен вы это сделали?

— А на кой хрен вы собирались от нас избавиться?

— Я ведь объяснил, вопрос от меня не зависел. Мы работаем на заказчика, а заказчик потребовал убрать свидетелей. Этот человек привык получать то, что хочет.

— Кто он?

— Если я назову его имя, то могу считать себя смертником, — усмехнулся Грегсон. — Клиент и без того имеет на меня зуб. Ему, знаешь ли, не понравился ваш побег. Он считает, что я выполнил работу недостаточно чисто. Налажал, короче.

От этих слов Грегсона я слегка покраснел, тем не менее твердо заявил, что убью его. Грегсон, в свою очередь, предложил закончить партию вничью и осторожно попятился к дыре.

— Я бы с удовольствием остался и поболтал, но, к сожалению, мне пора. Видишь ли, я как-то не нахожу общего языка с полицией, поэтому мне, наверное, не стоит ждать, пока ты расскажешь им всю историю. Передай привет ребятам, пусть не держат на меня зла. Увидимся на вечере встречи выпускников.

— Я не шучу. Если… — Договорить мне помешала внезапная резкая боль в правом плече. Я глянул на себя и увидел засевший по самую рукоятку грегсоновский нож. Мир вдруг перевернулся на девяносто градусов, и я обнаружил, что смотрю вверх на стропила.

Боль была настолько невыносимой, что я даже не мог кричать. В следующий миг Грегсон наклонился надо мной и выхватил из моих пальцев оружие.

— Неплохо, да? И это при том, что я метал с левой руки, — пробормотал он, схватил меня за волосы и ткнул дулом под подбородок.

Я точно знал, что жить мне осталось не больше секунды, и изо всех сил зажмурился, чтобы не видеть, как мой мозги разлетятся по сторонам и забрызгают ботинки Грегсона (не переношу вида крови, особенно собственной). Последняя секунда моей жизни, однако, превратилась в две, три, четыре… На счете «пять» я решил приоткрыть глаза и выяснить, в чем причина задержки. Грегсон задумчиво смотрел на меня сверху вниз.

— Мне следовало бы прикончить тебя. Конечно, следовало бы. Но я не буду стрелять… Зачем? Если копы знают, что мы здесь, значит, знают. Допустим, я тебя пришью, это уже ничего не изменит. Не люблю бессмысленных убийств. Они просто… бессмысленны. В конце концов нас всех наняли на работу. Всех. Мы выполнили ее, выполнили блестяще. И тогда я подумал: ладно, черт с ним. Я не стал отбирать у вас противогазы и… гм… «забыл» про веревки на крыше. Я даже притворился, будто не знаю о том, что у вас есть дубликаты от всех ключей в школе, в том числе от замка на потолочном люке. — Грегсон ухмыльнулся, потом пожал плечами. — Разве кто-нибудь сможет доказать, что я сделал это умышленно? Я по-честному проглядел, лопухнулся, облажался, такое ведь случается, верно? Надеюсь, даже мой шеф поймет это. Очень надеюсь.

Грегсон убрал пистолет за пазуху и подошел к дыре. Он уже собрался вылезать, но напоследок обернулся в мою сторону.

— Вы отлично сработали, мистер Банстед, отлично. И вы, мистер Дикинс. Вы все молодцы, даже мистер Макфарлан. Вы были великолепны, чертовы дети. — Грегсон вздохнул. — Ребятки вы мои родные… Гадкие, чокнутые ребятки, это было восхитительно, правда?

Восхитительно — не то слово, сказал бы я, однако Грегсон выбрал именно его, чтобы дать оценку нашему ограблению музея, поэтому теперь я повторяю вслед за ним: восхитительно.

Конечно же, вам известно, что раннэмский клад так и не нашли. Единственными, кого отправили под суд по делу ограбления Британского музея, были шестнадцать подростков, соучастников преступления, и Барыга Мартин.

Бедный старина Мартин, никогда ему не везло в жизни. Надеюсь, что утешением для него стала еще одна книга на полке — книга, в которой упоминалось его имя!