Дэнни Кинг - Банда Мило

— Какой хрени ты начитался?

— Я — человек бывалый и кое-что знаю о жизни. В армии то же самое. С девчонками везет не больше, чем с зарплатой. Я знаю, о чем говорю. Одно дело — по-быстрому перепихнуться с какой-нибудь престарелой давалкой во время увольнительной. Любовь и романтика со всеми вытекающими последствиями — совсем другое. Если ты годами отсутствуешь в поле зрения, можешь смело забыть об этом. Лично я и не думал, что она протянет с тобой так долго.

— Вроде бы ты должен быть на моей стороне.

— Это горькая правда, Мило. Никто не любит ее слышать. Кстати о птичках, как ты теперь решаешь старую проблему?.. — И он присвистнул, насколько я понял, имея в виду секс.

— Примерно так же, как и в тюряге, — ответил я.

— Правда? Терри подмахивает тебе в душе?

— Во-во. К тому же до охренения редко. Нужно срочно что-нибудь придумать. Может, так я скорее отделаюсь от мыслей о Элис.

— Знаешь, Мило, моя сестрица до сих пор по тебе сохнет, — приподняв бровь, намекнул Гуди. — Ты ведь помнишь Барбару? — продолжал он, как будто бы я не знаю, о ком из сестер он говорит.

Много лет назад у нас с Баб было что-то вроде отношений. Я порвал с ней, когда запал на Элис. Баб имела на сей счет иную точку зрения. Выбирая моменты, когда я был без Элис, она поджидала меня в пабах или у меня дома и, словно отчаянная поклонница, предлагала мне себя на блюдечке с голубой каемочкой, доводя до исступления. Девчонка даже писала мне в тюрягу, когда я мотал три последних срока, и уверяла, что будет ждать меня до скончания времен. Спустя четыре месяца она выскочила замуж за Колина и начала производить на свет белый детишек с ограниченными умственными возможностями. Насколько мне известно, она работала на компанию «Эссо» и, по всей видимости, сбавлять темп не собиралась.

— Разве Барбара не замужем затем парнем Колином?

— Ну, это только по вечерам и выходным. Его весь день не бывает дома. Ты мог бы заскочить и… — Гуди снова присвистнул, — в любое удобное для тебя время. Думаю, Баб не откажется оказать тебе подобную услугу.

— Фу! Без обид, Гуди, но на это я пойти не могу. Противно как-то.

— Что ж, предложение остается в силе. Обращайся, когда надумаешь.

— Спасибо. Учту, — буркнул я и призадумался.

Спать с Баб всегда представлялось мне довольно чудным занятием, потому как она — копия Гуди, только прибавьте сюда шевелюру, очки и сиськи. Так что его предложение практически лишено смысла.

— А, вот еще, о чем я хотел с тобой перебазарить — о работе. Что там у тебя наклевывается?

— Ну, на днях я зарегистрировался на бирже труда, так что ожидаю вызова на следующей неделе. А что?

— Если есть желание, могу свести тебя с одним парнем. Время от времени я выполнял для него разную работенку и на будущей неделе собираюсь подзаработать немного деньжат. Он платит наличными, так что никому ничего объяснять не придется.

— За что платят? Надеюсь, ничего криминального? Потому что, честно говоря, я не…

— Нет, ничего подобного. Просто придется немного поработать руками: может, канаву вырыть или кирпич перетащить — в общем, что-то типа того. Ну как? Устраивает?

— Ни хрена. Хотя, с другой стороны, мне сейчас все равно делать нечего, так что, пожалуй, придется согласиться. Хоть узнаю, что такое физический труд. Сильно тяжело? — спросил я в надежде, что Гуди подбодрит меня.

— Вот что я скажу: ты хотя бы будешь знать, что заработал эти деньги. Погорбатиться, конечно, придется. Но это ведь всего-то на пару-тройку дней, так что вполне выносимо. В общем, я ему звоню.

Так Гуди и сделал, и вот спустя несколько дней мы у черта на куличках посреди какого-то поля копаем ряд неглубоких канав меж живых изгородей, спроектированных для защиты от проникновения на поля этого типа караванов всякого бродячего люда. Подтянулся и сам хозяин, точнее, он и его куртка «Барбор». Раздал распоряжения, велел поаккуратнее обращаться с сигаретами и не устроить ему тут пожар и снова скрылся в своем огромном доме, а мы остались дальше разбираться с делами.

Гуди ничуть не обманул: работа действительно оказалась тяжелой. Даже по египетской шкале. Температура воздуха, должно быть, перевалила за двадцать градусов, и к полудню и почва, и моя спина окончательно и бесповоротно изжарились. В такие дни люди обычно говорят: «Погода — просто чудо!», но это лишь при условии, что они бездельничают где-нибудь на открытом воздухе, попивая пиво у бассейна или в другом милом местечке. Только вот для работы такая погода совсем не годится. Сплошное мучение. К тому же мы находились на природе, в какой-то глуши, и повсюду кишели ползучие гады и крылатые насекомые, которые то и дело пытались покончить с собой в моей глотке, запрыгивая в нее каждый раз, когда я открывал рот.