Владимир Колычев - Выстрел, который снес крышу

– Раз, два, три, четыре, пять, шесть…

Бубнящий монотонный голос вывел его из состояния дремы и заставил поднять глаза на человека, которому он принадлежал. Это был плешивый широколицый мужчина средних лет с маленькими глазками, спрятанными под сильными линзами крупных роговых очков. В одной руке он держал толстую тетрадь в красной обложке, а в другой – карандаш, с помощью которого пересчитывал бруски на скамейке.

– Девятнадцать, двадцать, двадцать один, двадцать два… Так, двадцать два. Смотрим, что там у нас… – Он сосредоточенно провел пальцем по странице в своей тетради, остановился на нужной строке. – Так, на скамейке номер восемь – двадцать два бруска, все правильно. Ничего не изменилось.

Если бы не больничный халат, Павел мог решить, что его побеспокоил заведующий хозяйством. Но, похоже, он имел дело с таким же сумасшедшим, каким был сам.

– А что могло измениться? – меланхолично, без особого желания вступать в разговор спросил Торопов.

– Ну как же, могли вырвать брусок… Или плитку из тротуара вытащить… Надо бы плитку пересчитать. Сейчас, отдохну немного и начну…

С этими словами плешивый сел на скамейку рядом с Павлом, внешней стороной запястья вытер пот со лба, тяжело выдохнул из легких воздух. Тетрадь положил себе на колени, бережно накрыл ее ладонью.

Павел прошелся взглядом по аллее, что тянулась от одного больничного корпуса к другому, длина ее метров сто пятьдесят как минимум, и столько в ней тротуарной плитки, что не счесть. Вернее, нормальному человеку не счесть. Но ведь существуют и ненормальные люди.

– Ты что, плитку собрался считать?

– Я бы сказал, пересчитывать, – поправил Торопова плешивый. – Дело в том, что я ее уже считал. И не один раз. Так, сейчас… Сейчас… Вот, тринадцать тысяч четыреста восемьдесят шесть штук. Сейчас я все просто сверю…

– А ступеньки в больничном корпусе ты считать не пробовал?

За время, что Павел провел в больнице, он уже, казалось, отвык чему-либо удивляться, но сейчас он с изумлением смотрел на этого счетовода.

– И ступеньки считал, и кирпичи, – не моргнув глазом, ответил тот. – И сколько лампочек на потолках, и сколько коек, и сколько тумбочек, и сколько дверей на каждом этаже, сколько окон, сколько выключателей, сколько кадок с цветами…

Казалось, он мог бы перечислять инвентарь и прочая до бесконечности, но Павлу надоело его слушать.

– Зачем тебе все это? – перебив плешивого, спросил он.

– Так положено. Все в этом мире любит счет…

– А сколько волос у тебя на голове?

– Волос?! У меня на голове?! – встрепенулся счетовод, словно одержимый. – Я не считал!.. Как же я мог это упустить?

– Открывай графу в своей тетрадке, считай, записывай, – с насмешкой посоветовал Павел.

– Нет, это за другой книгой нужно идти.

– А эта что, уже закончилась?

– Нет, но в ней я веду учет постоянных величин. Тех, которые не должны, но могут изменяться. Плитку из тротуара можно выдернуть, но это непорядок, так быть не должно. А если волосы выпадают из головы, это возраст, законы природы. Вот я листья на дереве пересчитал, в августе их восемнадцать тысяч, а в ноябре уже – ноль…

– Ты и листья на деревьях считаешь?

– Я считаю все! – с гордым видом выпрямился «завхоз».

– И не надоело?

– Кто-то же должен этим заниматься.

– Да, но листья опадают.

– Опадают, – с грустью в голосе согласился собеседник.

– А хвоя на сосне остается.

– Да, иголки я тоже считаю. И пересчитываю. И должен вам сказать, что иголки эти тоже выпадают, как и волосы… И шарики могут лопнуть…

– Какие шарики?

– Воздушные. Красные шарики, желтые, синие, зеленые. Много шариков… Так, сейчас… – Счетовод раскрыл свою тетрадь, нашел нужную графу. – Четырнадцать красных шариков, семнадцать синих, девятнадцать желтых… Я их в эту книгу вписал, как-то не подумал, что шарики могут лопнуть. А они все полопались… А может, и в небо улетели. Я сколько искал эти шарики, больше так их и не видел…

Торопов молчал, пытаясь сообразить, чем интересны для него эти шарики. Услышав о них, интуитивно осознал, что в них скрыт какой-то смысл. Но какой именно?

– В небо улетели?

– Я не знаю, – пожал плечами плешивый.

– А может, и в небо… Где ты видел эти шарики?

– На складе. Там баллон стоял, большой такой, с газом, и шарики к нему прикреплены были. Из этого баллона их надули, там и оставили. Без присмотра оставили. А у них такая подъемная сила, что я испугался, как бы они баллон в небо не утащили. Он у меня в количестве одной единицы проходит, пришлось бы потом графу закрывать…