Владимир Колычев - Выстрел, который снес крышу

– Ну вот видите, вы подтвердили. Значит, вы согласны со мной… А вспомните клоуна. Он бежал, хохотал, но его видели только вы. А Котов его не видел!..

Эльвира Тимофеевна открыла сейф, достала оттуда пухлую картонную папку, вынула из нее лист бумаги, бросила его на стол перед собой.

– Это объяснительная от Котова. Если есть желание, можете прочесть.

– Можно…

Торопов бегло пробежался взглядом по кривым строчком рукописи. Котов подробно излагал, как сопровождал пациента за пределы запретной территории, как искал с ним следы несуществующего клоуна и так далее и тому подобное. Была здесь и запись о том, что у пациента возникли зрительная и слуховая галлюцинации. Пациент, несуществующий клоун, галлюцинация – все это резало слух.

– Почему он пишет, что я – пациент? – возмутился Торопов.

– Потому что не было никакого клоуна… Как не было никакого Горуханова, – ошарашила Павла врач.

– Как это не было!

– Горуханов был. Он действительно сидел с вами в одной колонии. И действительно он был в авторитете среди уголовников. Но дело в том, что здесь, в Ульянове, его не было. И вы не работали у него. И в клубе охранником тоже не работали… Вы отсидели в колонии пять лет, после чего условно-досрочно вышли на свободу. Вернее, условно-досрочное освобождение послужило лишь поводом для того, чтобы выпустить вас на свободу. На самом деле начальник колонии очень сомневался в вашем душевном здоровье. Да вы и сами в этом сомневались, поэтому попросили лагерное начальство организовать вам встречу с Маловаткиным Леонидом Константиновичем. Надеюсь, вы не станете отрицать, что этот врач ставил вам диагноз?

– Не стану, – кивнул ошеломленный Торопов. – Был Маловаткин. Но я не просил организовать с ним встречу…

На этот неуверенный и жалкий всплеск эмоций Эльвира Тимофеевна отреагировала небрежным взмахом руки. Дескать, зачем ей комментировать известный факт.

– Так вот, ваше лагерное начальство навело справки и выяснило, что Маловаткин Леонид Константинович в настоящее время работает у нас. Но вышла нестыковка. Он действительно работал у нас, но к тому моменту, как поступил запрос, он вышел на пенсию и уехал в родную деревню. Мы уговаривали его остаться, но увы. Врач он хороший, однако ему надоело лечить людей с психическими расстройствами. Вернее, не то чтобы надоело, он просто стал переживать за самого себя, боялся, что сам рано или поздно свихнется на этой почве…

– Да, да, он мне говорил об этом! – вспомнил Торопов. – Был у нас разговор. Он говорил, что чаще всего с ума сходят сами психиатры.

– Вот видите! – покровительственно улыбнулась врач. – Не все еще забыто… А ведь вас действительно сзади ударили по голове, когда вы прогуливались по парку. И мы даже знаем, кто это сделал. В результате удара вы частично утратили память. Я бы даже сказала, что у вас раздвоилось сознание. Не буду загружать вас медицинскими терминами, скажу проще, у вас произошел серьезный сдвиг в реальном восприятии действительности. Когда-то вы работали следователем, поэтому сейчас, после удара, у вас и возникла потребность вести расследование. Вы сами придумали для этого повод. То есть не вы придумали, этот повод родился в вашем больном воображении… Вы действительно состояли в свите Горуханова, возможно, он в самом деле предлагал вам работу на свободе. Вот вы и возомнили, что работали у него.

– Но ведь это было на самом деле. И я могу это доказать!

– Как?

– Давайте съездим в клуб «Седьмая эра», я там работал, меня там знают.

– Нет у нас в городе такого клуба.

– Ну как же, на Фабричной улице!

– Фабричная улица есть, а клуба нет…

– А если все-таки есть?

– Хорошо, мы как-нибудь съездим на улицу Фабричную, и вы сами во всем убедитесь.

– А общежитие, где я жил? Меня там знают.

– И в общежитие съездим, если вы этого так хотите.

– Так давайте прямо сейчас и съездим! – взбудораженно подскочил на своем месте Торопов.

Он точно знал, что жил в общежитии, работал в клубе… Или неточно?..

Павел опустил голову и расслабил плечи, пытаясь осмыслить происходящее. А Эльвира Тимофеевна тем временем подошла к нему, села рядом, легонько коснувшись Торопова локтем.

– Вам сейчас успокоиться надо, Павел Евгеньевич, – сочувственно и озадаченно сказала она.

– Я даже знаю, что за всем этим последует, – усмехнулся он. – Укол сделаете?

– Нет, нет, никаких уколов, – покачала головой женщина. – Прежде всего самоконтроль. Вспомните, как я вас этому учила.