Наталья Берзина - Вверх по дороге, ведущей в ад

– Что ты молчишь? Тебя что-то не устраивает? – обеспокоенно спросил Арсений.

Лучше бы он этого не делал. Невинный вопрос только послужил катализатором. Он будто прорвал плотину сдержанности, и Инга, уже больше не в силах молчать, ответила. Благо ей было что сказать! Он оскорбил ее! Отнял мечту! Ведь она искренне желала его спасти. Вернуть в этот прекрасный мир, где так уютно и приятно жить! Не нужно бороться с холодом и дикими зверями. Где из крана течет горячая вода, а чтобы осветить комнату, не нужно разжигать чадящую коптилку. Где есть автомобили и Интернет. Где пищу не нужно добывать, рискуя жизнью. А он, имея все это, попросту ее бросил и спрятался от людей, от нее. Почему она должна была страдать, сомневаться, обжигаться, в то время когда он, укрывшись за непроходимыми лесами, в страшных неприступных горах, глупо отсиживался? Такое простить невозможно!

– Ты… ты просто трус! Я ненавижу тебя! – крикнула прямо в лицо Арсению Инга и бросилась к двери.

Он едва успел схватить девушку за руку. Она вырывалась, ей было больно, но что значит физическая боль по сравнению с тем, что она уже перенесла?!

– Пусти! Я хочу домой! Ты не посмеешь даже коснуться меня! – кричала Инга, чувствуя, как он притянул ее к себе, как твердые сухие губы закрывают ее рот. Она отбивалась, пыталась отстраниться, но он был намного сильнее. Дышать было уже невозможно. Голова кружилась от нехватки кислорода или от чего-то другого. Последняя какая-то вялая угасающая мысль еще напоминала Инге о том, что необходимо вырваться, оттолкнуть его от себя, выйти из ненавистной квартиры с гордо поднятой головой, а непослушные, какие-то чужие руки уже обнимали крепкую шею Арсения. Губы сами собой приоткрылись, ловили его губы…

Она почти ничего не понимала, только самым краешком сознания ощущала, как пол ушел из-под ног… Как тело стало невесомым… А после… после все исчезло… Осталась только нежность и неистовство страсти.

Когда сознание вернулось к ней, Инга попробовала вскочить, но вместо этого только потянулась со стоном.

– Ты сумасшедший! Как ты мог не сказать мне ничего? – прошептала она.

– Ты не спрашивала, да и случая подходящего не было, – просто ответил Арсений.

– Неужели ты всерьез считаешь, что после всего случившегося я выйду за тебя замуж?

– Я прошу тебя об этом. Разве я не доказал, что люблю тебя больше жизни?

– Почему ты мне этого не говорил?

– Разве? Мне казалось, что я кричу об этом непрерывно! Как лось во время гона! Да и тогда, перед отъездом, когда предложил тебе стать моей женой!

– Нет! Я хочу, чтобы ты мне сказал это не в постели! Как ты не можешь понять, что в постели можно наговорить чего угодно, а покинув ее, все тут же позабыть!

– В таком случае позволь мне сделать официальное заявление! – воскликнул Арсений и, сдернув с Инги простыню, завернулся в нее, словно в тогу. – Уважаемая госпожа Шумскас, позвольте предложить вам руку и сердце! Молю принять сей дар, ибо в случае отказа мне придется снова превратиться в чудовище.

– Я и так полюбила чудовище! Восхитительное, дикое и сумасшедшее! Верни мне простыню! Холодно! – неожиданно светло рассмеялась девушка.

– Нет! Я хочу любоваться тобой сегодня и всегда! Всю жизнь! – запротестовал Арсений и шагнул назад. Запутался. Оступился, нелепо взмахнул руками… Еще мгновение – и он рухнул бы на пол, но в последний миг как-то извернулся, довольно мягко опустился на постель рядом с испуганной Ингой и уткнулся лицом ей в колени. – Я тебя люблю! Без шутовства и игры, прошу тебя, выйди за меня. Я искал тебя слишком долго.

– Но все же ты не прав! Ты должен был рассказать мне все! – твердо заявила Инга и провела рукой по взъерошенным волосам Арсения. – А вот теперь я подумаю, стоит ли выходить за тебя замуж!

На войне как на войне ( фр. ).