Жозе Джованни - Отлученный

– Чтобы он уехал? Он? Ты совсем свихнулся, честное слово!

– Ты мне не веришь?

Он говорил спокойным ровным голосом. Мод несколько секунд помолчала, потом наконец ответила:

– Верю… Конечно, верю…

Она почувствовала необъяснимое облегчение.

– Тогда больше не о чем говорить. Я с ним встречусь, и он уедет из Марселя.

Мод начала одеваться. Даже от малейшего ее движения исходила чувственность; она умела совершенно по-особому проводить руками по телу, так, словно оно ей не принадлежало. Ла Скумун старался не смотреть на подружку.

– Жанно набит бабками, – добавила она.

Ла Скумун разогнал рукой разъедавший глаза сигаретный дым.

– Знаешь, бабки то приходят, то уходят…

– Я могу тебе помочь, – предложила Мод.

У него уже мелькала такая мысль. Вилланове не следовало приучать ее к безделью. Раньше у Мод был небольшой бордельчик, но он его продал, чтобы расширить свой бизнес в Аргентине.

– На днях мы обязательно поговорим об этом, – пообещал Ла Скумун.

– Если он сдрейфит, ты сможешь установить в городе свой закон, – заметила Мод.

Пожив с Жанно, она узнала мир сутенеров, все видела, все слышала. Но Ла Рока был человеком совсем другого склада.

– Закон… – повторил он. – Я приехал сюда не за этим.

– Это будет просто. Они собираются вдесятером, чтобы разобраться с одной девчонкой. Они ж похожи на картинки из модных журналов! Целыми днями чистят ногти!

– Ты знаешь их всех?

– А то! Жанно у них за главного. Раньше всеми делами заправлял Макс, а Жанно продолжил после него в том же стиле.

– Макс?

– Его компаньон в аргентинских и здешних делах. Полный псих. Он и Жанно вызывали у всех настоящий ужас. У меня в заведении были его девчонки. Так вот, едва заслышав о его очередном визите, они начинали трястись будто осиновые листья.

– Что из себя представляет этот тип?

– Лет под сорок, красивый, морда злая. Он примчится сразу же, как только Жанно ему на тебя стукнет.

Ла Рока удивленно посмотрел на подружку. Ему редко попадались такие осведомленные в делах девчонки. Он нуждался в помощнике, хорошо знающем обстановку в городе, и мысленно спрашивал себя, до какой степени можно доверять этой женщине.

– Почему ты на меня так смотришь? – удивилась Мод.

Он отвел взгляд, и она почувствовала себя свободнее. Ла Рока поднялся, чтобы надеть пальто. Он размышлял, и ему не хотелось разговаривать.

Они вышли. Мод семенила рядом с Ла Скумуном. На улице он никогда не брал ее под руку. Его машина – скромный, с передним приводом, седан – стояла недалеко от дома.

– Куда поедем? – спросила молодая женщина.

– Туда же, куда и вчера.

Место не располагало к серьезным разговорам. Это был маленький ресторанчик у черта на рогах – у Мадрага. Им владел человек с весьма характерным лицом – медного цвета кожа на его черепе была натянута как на высохшем чучеле.

– Кто он? – поинтересовалась как-то Мод. – Мексиканец? Испанец? Индеец?

– Понятия не имею. Спроси у него.

Но она не решилась. По разным мелочам – по жестам, по почти неуловимой настойчивости во взгляде – становилось понятно, что этот человек и Ла Рока давно знакомы.

В этом ресторанчике пили в три раза больше, чем в других местах. Мод, считавшая, что уже перепробовала все самые экзотические блюда, была поражена острой кухней, которую открыл для нее Дикарь, как она его мысленно назвала.

Хозяин ресторана встретил их улыбкой, создающей полное впечатление того, что он сейчас на вас бросится.

– Друзья! – воскликнул он. – Я ждал вас.

Они сели в наименее грязном углу зала.

– Чего желаете?

– Нам бы хотелось того же, что и вчера, – ответил Ла Скумун.

– У тебя очень бедное воображение, – пожаловалась Мод.

Их колени соприкасались под узким столом. Длинная сильная рука Ла Скумуна накрыла пухлую ручку молодой женщины.

– Давай немного поболтаем, это нас развлечет, – ласково предложил он. – Слушай, ты знакома с парнем по фамилии Аде?

Ее глаза округлились.

– Ты хочешь сказать: Ксавье Аде?

– Именно.

– Да. В городе его все знали.

Она говорила о нем как о стихийном бедствии, и лицо Ла Скумуна смягчилось в улыбке, которая его полностью меняла.

– Ты знаешь, что с ним кое-что случилось?

– О, дорогой, о том случае было столько разных разговоров! Лучше всех о нем тебе мог бы рассказать именно Вилланова… (Она шумно вздохнула.) Ой-ой-ой, рот горит.

– Не пей, съешь хлеба! – посоветовал Ла Скумун и продолжил: – Конечно, Вилланова смог бы. Но если предположить, что мне не хочется с ним разговаривать, то кто еще?