Павел Астахов - Квартира

К счастью, Большой Начальник Жучков был на месте и как раз заканчивал вечерний разнос подчиненных ему дворников-гастарбайтеров. Их количество значительно прибавилось. Теперь они стояли в две ровные шеренги — все так же одинаковые по комплекции и оранжевой спецформе.

Нет, если приглядеться, они, конечно же, отличались — глазами. Одни опускали взор долу, другие — наоборот, пожирали начальника, внимая каждому его слову. Иные же усиленно морщили лбы и, видимо, пытались до конца осмыслить, чего, собственно, Жучков хочет, и это было наиболее мудрым. Как известно, отцы-законодатели ввели массу ухищрений, дабы в период экономической нестабильности освободить занимаемые сплошь и рядом «гостями из бывших республик СССР» рабочие места. Только с этой целью, например, они специальным законом ввели ограничение в приеме на работу для тех, кто не знает положенных семисот русских слов. Пользуясь моментом, ушлые издатели уже вовсю выпускали мини-разговорники со стандартными фразами типа: «Я только приехал. Вот билет. Все документы у работодателя». И вот Жучков и был этим самым работодателем, по сути — единственной опорой и защитой. А иногда и отцом родным.

Павлов дождался, пока колобкообразный начальник жилконторы объявит «Разойтись», и тут же подхватил его за локоть.

— Алексан Митрич, на пару слов, — стиснул он едва прощупывавшуюся сквозь ватную фуфайку руку администратора.

Тот дернулся всем телом.

— Что такое? У вас опять что-то стряслось?! Мы же все вам включили, господин адвокат! — раздраженно заскрипел Жучков.

Артем кивнул:

— С коммунальными сетями вроде бы нормально. У меня, Александр Дмитриевич, вопрос личный. Мне нужна выписка из нашего лицевого счета.

Жучков попытался высвободить руку, а его брови поползли вверх.

— Вашего? Это какого же, позвольте узнать?

Он явно прикидывался. Артем стиснул зубы, выразительно сжал кулак перед носом Жучкова и с силой ткнул себя в грудь.

— Лицевого счета моего отца! Андрея Андреевича Павлова. Что не ясно? — прорычал он.

— Ах, вот вы о чем… — протянул колобок. — Ну-ну. Просто… в связи с, простите, смертью вашего отца никакого лицевого счета нет.

Артем насторожился:

— Ой ли? Почему же нет?

— Да ровно потому, что с муниципальным жильем всегда так. Или вы не знали? Ай-ай-яй, вы же такой известный юрист…

— Слушайте! Колобков, — закипел Павлов, — то есть Жучков. Не морочьте мне голову!

— Я вас не пойму, господин Павлов, — сделал пустые глаза управдом. — Да и некогда мне. Прощайте.

Жучков решительно освободился от захвата опешившего адвоката и двинулся к дверям конторы. Павлов резко прыгнул вслед за ним.

— Секунду! Вы хотите сказать, что квартира не приватизирована? — выпалил Артем.

— Хм. Вот вы странный человек! — проронил Жучков. — Я же вам русским юридическим языком отвечаю. Конечно, нет. Не успел ваш отец распорядиться.

Артем, не веря, мотнул головой:

— Не может быть! Дайте посмотреть домовую книгу и журнал регистрации входящих документов! Немедленно!

Он так резко рассек ладонью воздух, что Жучков отшатнулся.

— Сказано вам, нет! Да и не положено вам смотреть нашу документацию. Вы не прокурор. Да и я, прости господи, не обвиняемый. Так что нет у вас таких прав, гражданин Павлов. И документов вашего отца у нас тоже нет. А на нет и суда нет, — ядовито подвел итог Жучков.

Павлов растерянно замер. Подобных отказов и юридических неудач у него давно не было. Рядовой начальник жилконторы нахально его отфутболил, и в принципе он был прав. А главное, визит участкового теперь выглядел вполне обоснованным.

«Это что же теперь? — мысленно охнул он. — Наша квартира вот-вот отойдет государству?»

Дозвониться до человека, проживающего в дачной деревеньке Московской области, не так сложно, как до человека, отошедшего от мирской жизни. Василиса Георгиевна Павлова уже много лет вела затворнический, по современным понятиям, образ жизни. Ее тихое существование в старинном подмосковном городке Звенигороде нарушалось нечасто и лишь когда это было необходимо.

Для экстренной связи на даче был предназначен мобильный телефон, однако Василиса Георгиевна, как молчаливый, но последовательный противник всякой цивилизации, упорно его отключала. Бороться с ней было бесполезно, поэтому Артем и договорился с соседом, что в исключительном случае может позвонить ему и передать сообщение Василисе Георгиевне. Попытавшись безуспешно дозвониться до матушки, он поступил так и в этот раз.