Петр Северцев - Афера хакера

Обернуться я не успел — кто-то так треснул резиновой дубинкой мне по голове, что единственное, что я успел — это съежиться, втянув голову в плечи, и произнести:

— Ой, бля…

После чего густой темный туман заполонил мои глаза и погасил сознание.

Последнее возвращалось ко мне медленно и тяжело. Когда наконец я пришел в себя, первое, что я почувствовал, — это страшная головная боль. Ватной рукой я ощупал голову на затылке и обнаружил там большую шишку. Кроме того, был рассечен и кровоточил лоб — видимо, падая, я ударился обо что-то. А может, это была работа моего неизвестного недоброжелателя, который сначала ненавязчиво отключил мое сознание, а потом отвесил мне, уже лежачему, пару пинков.

Я осознал, что лежу на бетонном полу этой же ярко освещенной комнаты, которую я принял за бункер фюрера. На самом же деле это была холодильная камера, где на крюках висели мясные туши. Оглядываясь, я сильно щурился, поскольку очки слетели с меня при падении. Я собрал силы, приподнялся, подполз к стене и облокотился на нее спиной. Силы возвращались ко мне, но очень медленно.

Тут дверь открылась, и пред моим ликом предстали двое джентльменов, которых я уже видел сегодня вечером в зале кафе-бара. Один из них был одет в спортивный костюм, другой — в пышный мохеровый свитер. Заметив, что я перебазировался к стене, «спортсмен» повернулся к «свитеру» и сказал:

— А, очухался, козел злое…учий!

— Ну что, сука? — подал голос «мохер». — Штирлиц е…ный, сейчас ты узнаешь, как в тылу врага шастать!

Я слегка откашлялся, что отозвалось болью в моем затылке, и вежливо сказал:

— Джентльмены, вы не могли бы не ругаться матом?

Молодчики недоуменно уставились сначала на меня, потом — друг на друга. Первым пришел в действие «спортсмен».

— Он что, дуркует? — спросил он своего товарища.

«Мохер» оказался более сообразительным и сказал:

— Шутник попался.

После этого он направился ко мне с видом отнюдь не дружественным, что и подтвердил ударом ботинка мне прямо под дых. Мое сознание на миг померкло, но не исчезло. Я взвыл каким-то странным утробным голосом:

— Гхы-ы-ы!

Несколько секунд я не мог вдохнуть воздух. Мне помог это сделать подоспевший «спортсмен», который въехал мне ногой по почкам. Я опять завопил что есть мочи и завертелся от боли волчком. На этом ребята не остановились, они педантично, хотя и несколько лениво, выполняли свою повседневную работу, массируя меня своими ногами. В процессе этого они молчали, предоставив слово мне. Речь же моя состояла в основном из междометий типа «ох», «ах», «гы» и «ы». Впрочем, периодически я вставлял некоторые матерные слова. Когда они закончили трудиться, «мохер» сказал «спортсмену»:

— Вот видишь, сам матом ругается, а нам не разрешает… Храп, пристегни его наручниками, а то он какой-то шустрый.

— А может, его на крюк повесить? — выдвинул рацпредложение Храп.

— Нет, рано еще. Таксист просил выведать у него все, что можно, — ответил «мохер».

Они оба ухватили меня за руки и поволокли к противоположной стене, из которой торчало металлическое кольцо. К нему они и пристегнули меня наручниками.

— Ну что, Карась, пойдем проверим обстановку, — сказал Храп.

Они удалились, оставив меня наедине с мясными тушами.

После того как эти два добрейших человека походили по мне, я стал индифферентно относиться к любой компании, даже к бессловесным мясным тушам, но температура в комнате была, мягко говоря, скорее привычна для них, чем для меня. Лежа на цементном полу, весь в синяках и ссадинах, я стал ощущать, что я вдобавок и покрываюсь инеем, и есть серьезные основания предполагать, что если я полежу здесь еще некоторое время, это закончится для меня фатально. С другой стороны, мысль о том, что сейчас вернутся эти два молодых человека и насадят меня на крюк, дабы выбить у меня сведения, которыми я, увы, не располагал, не внушала оптимизма. Наверное, лучше было превратиться в ледяную глыбу и тихо сдохнуть, чем снова очутиться в заботливых руках таких коновалов, как Храп и Карась. Но именно на этот вариант обрекло меня провидение.

Джентльмены вернулись и решительно направились ко мне. Я уже приготовился как можно дороже продать свою жизнь, когда Карась сказал:

— Вставай, скотина, сегодня у нас по графику прогулка в лес. — И начал отстегивать наручники от кольца.

Я слегка насторожился неожиданно открывшейся перспективе и спросил:

— Куда мы с вами поедем?

— В лесок погуляти, — сказал Храп, усмехнувшись, заламывая мои руки за спину и застегивая наручники. Ухватив меня за руки, оба костолома поволокли меня к выходу. Я не знал, что меня ждет, но был искренне рад покинуть это холодное негостеприимное место.