Владимир Константинов - Жестокие игры

— Ах, ты об этом... Не говори! Они все могут. Мы в их умелых руках, будто кусок сырой глины — чего захотят, то и вылепят.

— Это точно, — согласился я. — В таком случае, поздравляю!

— Спасибо! Я тебя тоже поздравляю!

— Спасибо! У вас когда свадьба?

— Через пару недель. А у тебя?

— Через месяц. Пытался вчера разом решить эту проблему, даже оружие грозился применить. Ни в какую. Наш российский бюрократизм неистребим. Его не возьмешь и современными видами вооружения. Положено месяц по инструкции — значит так тому и быть. Ты хоть лоб расшиби. Только я ещё не решил, что делать — то ли справлять свадьбу, то ли отмечать поминки по утраченной свободе.

— Время ещё есть. Определишься.

— Это конечно.

— А теперь, как говорится, ближе к делу. Рассказывай, что удалось раздобыть?

Я достал из кармана пакет с документами и наши с Анзором Мурадиевым отчеты. Иванов просмотрел документы, одобрительно сказал:

— Молодец!

— Ну, так... Наша фирма веников не вяжет, работает солидно, с гарантией.

— Скромнее надо быть, майор. Скромнее. Почить на лаврах — участь слабаков. Настоящим мужикам некогда этим заниматься.

— Это конечно, — вынужден был я согласиться.

— Да, теперь этим господам туго придется. Я бы им не позавидовал. Но вот что мне с ними делать, — Иванов прихлопнул рукой бумаги, — ума не приложу?

— Как так?! — удивился я. — Ведь документы прямо указавают на составы преступления.

— Так-то оно так. Но дело может быть возбуждено лишь по месту совершения преступления. Поэтому, у меня нет никаких оснований к их возбуждению... Ладно, что-нибудь придумаем. — Сергей Иванович стал читать наши отчеты.

В это время с улицы донесся ужасающий грохот, скрежет, звон разбитого стекла. Мы с Сергеем Ивановичем подошли к окну. Внизу на улице Каменской случилась авария. Новенькая и блистательная иномарка, упоенная скоростью, слишком поздно вспомнила о светофоре и, чтобы избежать столкновения с затормозившей впереди машиной, выскочила на полосу встречного движения и лоб в лоб столкнулась со стареньким «москвиченком». Вид обоих машин был ужасен и удручающ. Из иномарки выскочил шустрый парнишка и, размахивая руками, стал что-то кричать. Можно было лишь различить отдельные слова: «Мать твою...», «...ответишь...», «...старый козел!». Наконец, из «москвича», медленно, держась за голову, показался старичок пенсионер. Молодой подскочил к нему, схватил за грудки и принялся трясти, что-то приговаривая. Старичок, напуганный случившемся, уже не имел сил к сопротивлению. Его голова безвольно болталась туда-сюда, туда-сюда.

Иванов открыл створки и что было сил закричал:

— А ну прекрати безобразничать, губашлеп!

Парень поднял голову и, увидев Иванова в генеральском мундире, сразу же отпустил старика, стал смирным, плаксиво прокричал в ответ.

— Так ведь он же мне машину разбил!

— Ни он тебе, а ты ему разбил, архаровец! Ждите, я сейчас вызову гаишников.

Сергей Иванович позвонил в инспекцию безопасности дорожного движения и сообщил об аварии. Сел за стол. Закурил. Сказал в сердцах:

— Сукин сын! Мужик ему в деды годится, а он его — за грудки. Наглец! А ведь там столько мужиков было и никто не остановил. Потому и наглеют! С каким бы удовольствием я вмазал ему по роже!

Таким раздражительным я Иванова ещё не видел. Молоток! Наш человек. Решил разредить ситуацию.

— Это не наш метод, господин генерал. Еще классик говорил: «Человек — это звучит гордо!» А бить его по мордым антигуманно и даже, не побоюсь этого слова, — бесчеловечно.

Но Иванов был настроен слишком серьезно. Ему впервые изменило чувство юмора.

— Да пошел ты! — раздражено сказал он. — А мне кажется это более гуманно, чем делать вид, что не замечаешь подобного безобразия.

— С вашими железными доводами трудно спорить, — вынужден был согласится.

Сергей Иванович погасил в пепельнице окурок и продолжил чтение наших отчетов. Прочтя, отодвинул от себя бумаги, задумчиво сказал:

— Все это конечно интересно, но к нашему делу отношения не имеет. Отдай отчеты парням отдела по борьбе с наркотиками, пусть занимаются.

— Но я бы сам хотел довести это до логического конца.

— У нас своей работы выше крыши. Будто камни на шее висят четыре убийства и два покушения. Ты хоть знаешь, что твоих друзей Колесова и Дронова едва не взорвали вместе с машиной?

— Правда что ли?! — спросил я растерянно. — Они мне ничего не говорили.

— Нет, я с ним тут шутки шучу, понимаешь!