Владимир Колычев - Бригадир

Видно, что парень всю ночь квасил, потому и вид несвежий. Хотя выглядел он внушительно. Рослый, в плечах метра полтора, эффектная треугольная фигура. И на лицо вроде ничего, явно не уродец. Можно даже сказать, симпатичный малый. Только девки его почему-то не очень жалуют. Вроде бы и лицо не со свалки, тело накачанное, а девчонки на него не западают. Потому и таскает к себе в дом всяких проституток, ими свое самолюбие и тешит.

– Ну! Тройной бутерброд вчера попробовал, – самодовольно улыбнулся Артемон. – Класс!

– Не подавился?

– Не-е!

– А Спартак подавился. Хотя бутерброд обычный был… Бабы – это зло, их бояться надо. Но и без них никак… Ну что, к бою готов?

– Не вопрос!

Артемон еще шире растянул губы в улыбке, но напряженности и тревоги в ней больше, чем радости. Нервничает парень, и это вовсе не удивительно. Бойцы тоже волнуются. Не на хоря едут, а туда, где их самих могут поиметь. Да и сам Хазар это понимает…

Первым делом нужно побывать в морге репчинской больницы. Хазар должен был убедиться, что Спартак действительно мертв.

Три «бумера» колонной на скорости прошли на территорию больницы, перед моргом эффектно рассыпавшись веером в боевой порядок. Санитары в страхе бы разбежались. Но на той же площадке стояли два других «бумера». И не санитары возле них, а грозного вида ребята. «Спартанцы», больше некому. Среди них друзья Спартака – те самые лица, которые Хазар совсем недавно видел на экране. Мартын, Гобой, Бабай, Угрюм… Похоже, они не уезжали отсюда с тех пор, как убралась съемочная группа.

Хазар натянул на губы небрежную ухмылку, вылез из машины и непринужденной походкой подошел к знаменским. Перед ним не было зеркала заднего вида, он не оборачивался, но все равно видел – вернее, чувствовал, – как его бойцы выстраиваются за ним в линию. Оружия у них в руках нет, но и «спартанцы» без железа. Они, само собой, тоже набычились, выставили, что называется, рога. Их всего восемь человек, хотя, возможно, кто-то сейчас в морге, с телом Спартака возится.

– Какого хрена? – злобно спросил Мартын.

Он был на голову ниже Хазара, но это не мешало ему смотреть на него сверху – вниз. Сильный у него взгляд, пронзительный. Такое ощущение, что он до сих пор чувствует за собой личную мощь Спартака. Может, поэтому и не отходит от морга, чтобы подпитываться его хоть и мертвой, но все еще ощутимой энергией.

– Что-то не так? – глядя на него, хищно сощурился Хазар.

Круто смотрится Мартын, не вопрос. И его дружки выглядят солидно. Но Хазар не очень-то их и боится. Поэтому и чувствует себя вполне уверенно. Разумеется, это не может не отражаться на его поведении. Он чувствует в себе силу, поэтому может давить ею на собеседников.

– Слетелись, стервятники, – презрительно сплюнул ему под ноги Угрюм.

– Ну почему же стервятники? – ехидно ухмыльнулся Хазар. – Может, мы соболезнования принесли?

– Тогда посыпь голову пеплом и удавись, – скривился Гобой.

– Чьим пеплом? Спартака?

– Не дождешься.

– Он что, жив?

– Живее всех живых. Как Ленин. И сжигать его никто не станет. Мавзолей для него построим.

– Ух ты!

– Ехал бы ты отсюда, Хазар, – с мрачным видом посоветовал Мартын.

– Нарываешься?

– Ну, нарываюсь, и что?

– Опасное это дело. Я понимаю, Спартак рядом, ты от него греешься. Но ведь он готовенький и на стрелку с вами не поедет.

– Ну, вот и стрелкой завоняло, – поморщился Гобой.

– Раз нарвались, значит, будет стрелка. Я просто на Спартака глянуть хотел, а вы нарвались…

– Стрелка так стрелка. А тема? Рынок?

– Люблю иметь дело с понятливыми людьми.

– Это ты нам потом скажешь, когда мы тебя на понятия натянем, – ухмыльнулся Мартын. – Учти, больно будет.

– Ему не привыкать, – фыркнул Гобой. – И Носорог его натягивал, и Спартак.

– Ну, и где сейчас Спартак?

– Давай на стрелу подъезжай, мы тебя к нему отправим.

– Да нет, ему вы нужнее. С друзьями на том свете веселее. Сами к нему отправитесь, – свирепо глянул на Мартына Хазар. – Мы со стволами будем, всех вас положим…

– Ты меня уже уложил, – скривил губы Гобой. – Я уже со смеху валяюсь.

– Валяется тот, кто лежит с пулей в башке. Завтра валяться будешь. Встречаемся у Гнилого озера, в четырнадцать ноль-ноль. Сколько сможете выставить бойцов, столько и выставляйте. Все равно всех положим…

– Да мы уже сейчас на тебя ложим…

– Завтра за свой базар и ответишь. Завтра… Хотя… – Хазар сделал вид, что задумался.

Он ждал, что знаменские оборвут эту его искусственно затянутую паузу, но они сурово молчали, с презрением глядя на него. Хазар ждал, что они переспросят насчет «хотя», но, увы, вопрос так и не прозвучал. Пришлось продолжать самого себя: