Евгений Сухов - Лихая гастроль

Посетитель, с взъерошенным чубом и в помятом жакете, напоминал базарного воришку, пойманного с поличным.

– В чем дело, милостивый государь? – спросил Григорий Васильевич, спускаясь. – Да отпустите вы его, ради бога! Куда же он денется!

Полицейские отпустили, но отходить не пожелали, предусмотрительно и с настороженностью поглядывали на нежданного посетителя.

– Тут такое дело, – повернулся мужчина к Аристову…

– Вы бы представились поначалу, голубчик, а то я ни вашего имени, ни вашего чина не знаю.

– Коллежский секретарь Вениамин Павлович Кирсанов, казначей Коломенского уезда… А еще я журналист. Пишу статьи для местной газеты.

– Весьма любопытно, сударь. И какое же дело подвигло вас обратиться именно ко мне? Неужели растрата? Ежели так, я бы вам посоветовал адресоваться в свой уезд. Там служит мой хороший приятель Павел Заславский; думаю, он вам будет весьма полезен.

Мужчина уже полностью освободился от опеки полицейских и бодро заговорил:

– Ваше превосходительство, я к вам совершенно по другому поводу. Так сказать, по певческому.

Григорий Васильевич слегка загрустил. За время службы в полиции ему приходилось встречаться с людьми разных сословий, характеров и чинов. Казалось, к подобному следовало бы уже привыкнуть, однако всякий раз находилось нечто такое, чему следовало бы подивиться. К нему обращались с делами о грабежах, требовали отловить мошенников и разного рода аферистов, не в диковинку были дела о душегубствах. Но чтобы певческие… О таком он слышал впервые.

Может быть, какой-нибудь сумасшедший?

Всмотревшись в посетителя, отметил: «Кажись, в себе, вроде бы и не пьян».

– Так, стало быть, сударь, вы поете? – угрюмо поинтересовался Аристов.

– Пою не я, а Федор Шаляпин, – произнес мужчина.

Следовало заканчивать расспросы, малый заговаривался, еще неизвестно, как он поведет себя в следующую минуту.

Григорий Васильевич посмотрел на полицейских, державшихся настороже. Нужно выбрать удачный момент, чтобы дать им знак, – и пусть они препроводят посетителя в сумасшедший дом.

Что поделаешь, работа начальника полиции сопряжена вот с такими незапланированными визитами.

– Разумеется, у него голосище ого-го какой! – охотно подхватил начальник полиции, подыгрывая, при этом стараясь не вывести гостя из добродушного состояния. – Мне как-то приходилось бывать на его выступлении в Мариинском театре, так он своим талантом произвел на меня неизгладимое впечатление.

Как бы незаметно Григорий Васильевич отступил немного в сторону, давая себе возможность для маневра. Оставалось только махнуть рукой, чтобы спровадить непрошеного гостя с лестницы управления. Посетитель напирал. Глаза его округлились, речь сделалась разгоряченной.

– Вот и я о том же. Месяц назад приехал к нам в город Шаляпин. А как потом выяснилось, в действительности полнейший самозванец!

Аристов насторожился. Дело принимало неожиданный оборот.

– Самозванец? Да что вы такое говорите?

– А то как же! Спел свои партии и укатил потом на пароходе.

– Так откуда же вам, батенька, известно, что он самозванец?

– Как просвещенный человек, я читаю не только нашу уездную прессу, а еще выписываю столичные и московские газеты. А в одной из них было сказано, что в настоящее время Федор Иванович Шаляпин выступает с концертами в Вене! Это как же тогда получается? Не мог же он одновременно быть у нас в Коломне и в Вене.

– Пожалуй, что не мог, – призадумался Аристов. – А как же вы его сами не разоблачили-то?

– Да уж больно он похож на настоящего Шаляпина… по фотографиям. А голосище такой зычный, будто паровозный гудок. А вот когда затянул «Дубинушку», так у меня мороз по коже пробежал. Думаю, как же это он так здорово голосищем-то играет!

– И ни разу в нотах не ошибся?

– Я ведь человек образованный, – не без достоинства ответит Вениамин Кирсанов. – Сам немного музицирую, на фортепьяно упражняюсь, на гитаре играю, одно время даже учился у господина Лоренцо Фернандеса, известного испанского гитариста, он к нам в город приезжал по случаю. – Кирсанов сделал паузу, давая возможность Григорию Васильевичу вспомнить известную фамилию, но тот, вопреки ожиданию, выжидательно молчал. – За каждый урок по полтора рубля отдавал, – протянул он не без гордости.

Григорий Васильевич понимающе кивнул. Сумма и вправду впечатляла. Окажись у него подобные деньги, он сумел бы распорядиться ими куда более мудро.