Эван Хантер - Последний уик-энд

Он опустил ноги на пол и лениво почесал грудь. Широко зевнул, вытянул мускулистые руки над головой и вздохнул.

Его форма, брошенная на спинку металлического стула, была безнадежно измята. Он неожиданно вспомнил, сколько скотча влил в себя накануне. Влил, именно влил. Он забеспокоился, нормально ли вел себя с Джейн. Да, он был уверен, что все было как надо. С такой девушкой непросто. Не каждый день знакомишься с такой девушкой.

Он улыбнулся и натянул серые брюки. Подошел к раковине и начал умываться. Он яростно драил зубы, вычищая привкус вчерашнего скотча. А Лепаж когда-нибудь моется, поинтересовался он про себя. Мне кажется, что все, что он делает, так это только ест. Когда-нибудь я все ему выскажу. И заставлю вымыться.

Но не сейчас. Не прямо сейчас. Прямо сейчас я отправлюсь в кают-компанию, где набью себе брюхо тем дерьмом, которое они называют завтраком. Затем перекличка, а затем я свалю с этой плавучей посудины и позвоню в госпиталь. Может быть, Джейн согласится встретится со мной сегодня вечером.

В кают-компании он сел между Рейнольдсом и Карлуччи и подождал, пока официант возьмет у него заказ. Этим утром подавали яйца. Он выбрал яичницу-болтушку и попросил, чтобы ему немедленно подали чашку кофе, которую и выпил в ту же секунду, как ее принесли.

— Как самочувствие? — спросил Рейнольдс.

— Замечательно, — ответил Мастерс. — А у тебя?

— Паршиво. Я всегда чувствую себя паршиво. Но по-моему, вчера ты тоже не особенно веселился.

— Это было вчера, а сегодня я чувствую себя замечательно.

— Ты, что ли, забыл о всех этих трупах?

— Эй, — сказал Карлуччи. — Чем ты заслужил блины, Майк? — Он взглянул на тарелку Рейнольдса, а затем посмотрел на свою яичницу.

— Я помощник капитана и привык к привилегиям.

— Не хочешь поделиться? — спросил Карлуччи.

— Лучше доедай свои яйца, — ответил Рейнольдс.

— А где сегодня Старик? — спросил Мастерс.

— Думаю, спит. Ты что, когда-то видел его за завтраком?

— Никогда. Я просто надеялся, что он вывалился за борт.

— Ты слишком суров к нему, — серьезно сказал Рейнольдс. — Ему хватает головной боли.

— Даже теперь, когда ФБР разобралось с этим гнусным скандалом? Я думал, его заботы позади.

— Как ты умудрился стать офицером, Чак? — спросил Рейнольдс.

— С помощью подхалимажа.

— Хватит, ребята, — сказал Карлуччи, принимаясь за свои яйца с явным отвращением на лице.

— Нет, серьезно, — повторил Рейнольдс.

— Серьезно? По правде говоря, я хотел стать фебеэровцем. Я…

— Не трепись.

— Честное слово. Я завалил экзамен. Поганый был денек, — грустно сказал Мастерс. — Но, охваченный идеей попасть на государственную службу, я пошел на флот. Мне сразу же присвоили офицерское звание. Вот и вся история, Майк… — А вот и моя яичница. — Он взял у официанта тарелку и начал есть.

Взглянув туда, где сидел Лепаж, он поразился количеству пищи, которое тот умудрялся запихать себе в рот и проглотить, видимо, не пережевывая.

Рейнольдс и Карлуччи ушли до того, как он закончил есть.

Он заказал еще чашку кофе и пил его и курил, пока боцман не объявил о перекличке. Он допил оставшийся кофе, раздавил в пепельнице окурок и вышел из кают-компании.

Люди которых он встречал сегодня, казались ему счастливее. Корабль был замечательной штукой. Настоящее маленькое сообщество. Тесное сообщество людей, живущих в ужасно узких каютах. Вы находите в радиолокационной рубке мертвую медсестру, и запах трупа, естественно, распространяется по всему кораблю. Люди не любят жить рядом с трупами. И никому не улыбается мысль о том, что убийца бродит где-то рядом по палубам-улицам их города-корабля. Никому не нравится эта мысль. Шефер положил конец замешательству команды, Шефер, который якобы прыгнул за борт. Вместе с ним исчез и запах трупа. Город избавился от убийцы.

Команда, думающая одинаково, возможно, сейчас любила Шефера больше, чем тогда, когда он был жив. Шефер поднял завесу. Он избавил их от ограничений. Они могли ходить по девкам. Они могли посещать дешевые, тускло освещенные танцплощадки. Или могли просаживать свое жалованье в многочисленных тирах. Они могли сделать себе татуировки или заказать себе костюм. Или тратить свое время и деньги многими другими способами, которые по-настоящему не приносили большого удовольствия.

Но перестанут ли они когда-нибудь сомневаться в том, что Шефер на самом деле задушил сестру? Интересуется ли когда-нибудь обычный гражданин методами полиции? Если насильник держит в страхе всю округу, а полиция заявляет, что они его поймали, продолжают ли люди проводить ночи без сна? Нет, они чувствуют облегчение.