Анатолий Безуглов - Рассказы и повести

– Раиса Егоровна,– воспользовалась случаем Мажарова,– ничего, если мы устроим прием здесь?

– Зачем же здесь,– солидно ответила комендант.– В красном уголке будет сподручнее… Жених-то твой не простой смертный…

– Нет-нет! – поспешно отказалась Нина.– Спасибо. Мы уж в нашей комнате… Уютней. И без особого шума…

– Ну, смотри сама. Я хотела, как лучше…

Но особенно торжествовала Мажарова, когда с работы вернулась Вера. Дав ей прочесть телеграмму, Нина не без ехидства сказала:

– Ну что, съела? Так кто мошенник?

– Брось, Нинча,– смутилась подруга.– Нашла о чем вспоминать…

– А ты говорила: бросил, потому что общежитская,– не унималась Мажарова.– До чего же вы все примитивные! Потому что серые… А для Сережи главное – человек! Поняла?

Вера полностью признала свое поражение и, чтобы замолить свою вину, взялась помогать в устройстве банкета по случаю приезда Виленского.

А подготовка развернулась грандиозная. Раиса Егоровна не пожалела даже ковровую дорожку, которая покидала каптерку в особо важных случаях, например, если обещало нагрянуть высокое начальство или другая какая авторитетная комиссия.

В день приезда Сергея Николаевича из кухни на этаже, где жила Нина, разносились по общежитию ароматы, сводившие с ума всех обитателей, привыкших к постным запахам столовки. Это колдовала Полина Семеновна.

Ремизов снова бегал по магазинам, заглянул по знакомству в буфет «Прибоя».

Приближался торжественный час. В комнате Нины и Веры был накрыт стол. Такой, за который не стыдно было посадить Виленского.

Мажарова, одетая в новое платье (результат последнего визита Фаины Петровны) и туфли, не могла найти себе места.

Вера и Антон дежурили внизу, в вестибюле, чтобы торжественно встретить и проводить жениха к невесте. Вольская-Валуа несла вахту на кухне у духовки, в которой томилась индейка.

И когда в дверь раздался стук, Мажарова подскочила к ней в один миг.

В комнату ввалилась Крюкова. Она была в стареньком платье, сбившейся косынке и с узелком в руках.

Мажарова так и застыла с открытым ртом.

Валентина Павловна, не поздоровавшись, плюхнулась на стул.

– Нина, вы передали кому надо деньги?– задыхаясь спросила она.

– Конечно! – пришла наконец в себя девушка.– Но почему вы здесь? Вас не должны видеть у меня! Ни в коем случае!

Но Крюкова ее не слушала.

– Звонили… Инспектор…– лепетала она в ужасе.

– Откуда? Какой еще инспектор? – опешила Мажарова.

– Откуда же еще могут, как не из милиции… Про ордер говорили…

– Ордер? – воскликнула Нина.

– Ну да! Вы же сами говорили, что следователь показывал ордер на арест…

– Что вы мелете? Никто нас арестовывать не собирается! И кто вам сообщил такую чушь? – зло сказала Мажарова.

– Игорь… Сын… Меня не было дома… Позвонили. Сказали, чтобы я пришла сегодня же… Умоляю, пойдемте вместе. С повинной… Расскажем, как было…

– Успокойтесь! Слышите! Возьмите себя в руки!– зашипела на нее Мажарова.– Дело закрыли, понимаете, закрыли! И мне твердо заявили: все концы в воду…

Валентина Павловна замотала головой.

– Я читала, что чистосердечное признание учитывается,– продолжала она.– Это наш единственный шанс… Я вот уже и вещички собрала,– показала Крюкова узелок.

И сколько Нина ни пыталась ее разубедить, что идти в милицию ни в коем случае не надо, Валентина Павловна твердила свое…

Впервые я соприкоснулся с этой историей, когда ко мне позвонил в конце рабочего дня дежурный по горуправлению внутренних дел майор Крылов.

– Товарищ Измайлов,– сказал он,– у меня тут один посетитель… Что-то непонятное произошло с его женой… Можно, мы подъедем к вам?

– Конечно,– ответил я.

Минут через двадцать в мой кабинет уже входил Крылов с взволнованным мужчиной лет сорока пяти. Он представился: Юрий Алексеевич Крюков.

По словам кандидата наук, он, вернувшись из длительной командировки, застал дома странную картину. Дверь была не заперта, в квартире – ни жены, ни сына. Более того, исчезли почти все вещи: мебель, посуда, ковры, телевизор, транзисторный приемник, стереоустановка, шуба и дорогие платья жены, библиотека, которую они столько лет собирали для сына. Но самое удивительное – на подоконнике он нашел записку от супруги.

«Юлик, дорогой! – писала жена.– Прости! Я виновата перед тобой и Игорьком. Проклинаю себя! Господи, почему я не послушалась тебя? Я запуталась, связалась со взяточниками. Пришлось продать все. Теперь меня должны взять под стражу. Я решила пойти в милицию с повинной. Люблю тебя и сына. Твоя Валентина».