Анатолий Безуглов - Рассказы и повести

– Пожалуй, можно перекинуться,– ответил я.– Если наша дама присоединится…

– Конечно,– согласилась она.

Горелов достал из кармана нераспечатанную колоду:

– В «дурачка», «девятку», «петуха»?

– Мне все равно,– сказал я.

– В «петуха» я не умею,– сказала блондинка.– В «девятку», может быть?

– Народу маловато,– неуверенно произнес Николай Сидорович.– Товарищ, а вы не спуститесь к нам? – постучал он по верхней полке.

Мужчина закрыл книгу, сунул под подушку и спустился вниз.

– За компанию – пожалуйста,– сказал он.– Только я что-то забыл, как играют в «девятку»…

– Это проще простого.– Горелов стал знакомить его с правилами игры.

– На чем будем играть?– спросил я.

– Давайте на чемодане,– предложила блондинка. И, достав свой лакированный чемодан, ловко пристроила его поперек прохода, положив на нижние полки.

– Что значит женщина! – одобрительно кивнул Горелов, тасуя карты.

– Раз уж нам столько ехать вместе, давайте познакомимся. Меня зовут Марина.

– А по батюшке как величать?– с замашкой на галантность привстал Горелов.

– По батюшке еще рано,– засмеялась Марина.– Но если уж вы так настаиваете… Петровна.

– Ба! – воскликнул Горелов, указывая на меня.– А это Захар Петрович. Почти тезки… Меня, значит, Николай Сидорович. Остались вы,– обратился он к третьему представителю мужского пола.

– Клоков,– просто отозвался тот,– Михаил Иванович.

– Вот и познакомились,– подытожил Горелов.– Ну как, Михаил Иванович, ухватили суть игры?

– В общем,– ответил Клоков.

– Когда начнем, сразу освоитесь.

Марина Петровна устроилась поудобнее. Она сидела напротив меня.

– Осталось решить один вопрос,– Николай Сидорович ловко раздал карты,– на что будем играть. В «девятку» нельзя без штрафов… Может быть, взнос три копейки, штраф – одна?

Клоков замялся, взглянул на меня.

– Азарт все-таки,– произнес он тихо.

Я пожалел, что был в форме. Не хотелось смущать людей. И вообще, в обычной одежде чувствуешь себя свободнее…

– А мы на другой интерес,– предложила Марина Петровна.– Всем раздадим фанты. Кто выиграет больше всех, предлагает проигравшим выполнить одно условие…

– Какое?– поинтересовался Горелов.

– Это пусть решит победитель,– сказала Марина Петровна.

– В приемлемых рамках,– добавил Михаил Иванович.

– Лично я грабить никого не собираюсь,– серьезно сказал директор совхоза.

– Надо прежде выиграть, Николай Сидорович,– улыбнулся я.

Он хмыкнул:

– Постараемся…

Клоков достал блокнот, из которого было вырвано несколько листков. Их поделили на квадратики. Каждый из играющих получил равное количество фантов.

– Начинайте, Захар Петрович,– скомандовал Горелов.

Девяток у меня не было. И я выставил первый штраф.

Мало-помалу игра всех увлекла. И время полетело…

Радиоузел поезда был настроен на «Маяк». Передавали эстрадную музыку. Я незаметно для себя стал бубнить в лад с радиоприемником. Настроение было хорошее.

Больше всех веселился директор совхоза. Ходы он делал с шутками да прибаутками. Клоков оставался совершенно спокойным. Но при затяжных неудачах едва заметная гримаса выдавала его раздражение. Марина Петровна воспринимала и штрафы и выигрыши с одинаковым равнодушием. И посмеивалась над Михаилом Ивановичем. Я проигрывал, но не огорчался.

Через час стало ясно, что фанты медленно и неумолимо перекочевали в кучку нашей партнерши.

Поезд вдруг задергался, застучали невидимые рычаги под полом, и за окном поплыли избы, косогоры, промелькнула водонапорная башня.

– Ратань,– сказал Горелов.

– Похоже, она,– согласился Клоков, приникая к окну.

В коридоре послышалось движение. Защелкали двери.

– Считай, треть пути,– сказал Николай Сидорович.– Может, перекурим?

Все встали размяться. Марина Петровна накинула шубу и платок, чтобы выйти на остановке подышать свежим воздухом, как она сказала. Горелов увязался за ней.

Я выходить не собирался. Как и Михаил Иванович.

Поезд подошел к станции. Наш вагон очутился прямо перед небольшим кирпичным зданием с башенкой и шпилем, на фасаде которого чернели буквы: «Ратань».

– Долго стоим?– спросил Клоков у проходящего по коридору проводника.

– По расписанию – двадцать минут. А так – одному богу известно…

Что сие означало, проводник не объяснил. Да мы и не придали его словам особого значения.

Марина Петровна и Горелов вернулись буквально через пару минут, запорошенные искрящимися снежинками.