Михаил Климман - Вечерний день

Не надо возмущаться, Настенька, как это я посылаю Вас встречать незнакомого человека. Вы же актриса: очень некрасивая (так сказал Сергей) девочка пятнадцати лет, которая будет искать глазами меня и окажется моей внучкой. Жаль, что я ее никогда не увижу.

Нежно Вас целую. Это не прерогатива возраста (когда человек уже не может поцеловать крепко, он целует нежно), просто я так к Вам отношусь. Интересно, успели мы с Вами это проделать хоть раз до того, как я умер?

Не расстраивайтесь и не плачьте, а то глаза опухнут, и Вы не сможете сниматься на следующий день.

Еще раз целую. В. Платонов

PS. Заметили ли Вы, что Вам по завещанию полагаются не только деньги, но еще одна любая вещь из моей квартиры на выбор?

PPS. Детективный роман Джона Гришема с пометками на полях, упомянутый там же, обязательно передайте Машеньке».

Машенька действительно оказалась девочкой некрасивой: длинное лицо, неправиль­ные зубы, глаза непонятного цвета под стеклами плохих очков. Она удивленно посмотрела на Анастасию, когда та подошла к ней, и испуганно спросила:

А дедушка правда хотел, чтобы я приехала?

Анастасия обняла ее за плечи, подумав, что над внешностью этой девчонки стоит потрудиться, не так уж все безнадежно, взяла чемодан, и они через гулкие билетные кассы пошли к выходу.

А если бы путь их лежал через зал ожидания, то они могли бы увидеть на телеэкране интервью с назначенным сегодня председателем Комитета при президенте по специальным вопросам, который как раз в этот момент говорил:

Понимаете, мы не можем больше чувствовать себя скотом. Мы - не быдло, а когда я подумаю, как много людей под дело об этой шкатулке уже убито, то становится жутко. А если представить, сколько еще будет убито, это ведь реальный повод к эскалации войны, то просто жить не хочется.

И тогда Анастасия смогла бы наконец понять, почему последним пунктом завещания Платонов написал:

«А моему другу депутату и председателю, заместителю и директору, главному экс­перту и прочая, в общем, Николаю Николаевичу завещаю копию с картины Джотто „Поце­луй Иуды".