Фридрих Незнанский - Грязные игры

Тут я почувствовал, что Наташа сильно сжимает мою руку. Я обернулся к ней:

Что случилось?

Турецкий, — было видно, что только нечело­веческим усилием воли ей удается держать себя в руках, — мне надо тебе что-то сказать.

Мы отошли в сторонку, и я ее выслушал. Пона­чалу я подумал, что она или сошла с ума, или хо­чет меня обмануть. Но потом понял, что сейчас не время для обмана. Для Наташи наступил так на­зываемый момент истины, когда на одной чаше — жизнь самого дорогого человека, а на другой — правда. Хотя, правда эта оказалась почище чем в кино...

Теперь я знал, что делать дальше. Я бросился к полковнику Карпенко и опять достал свое удосто­верение.

Я следователь по особо важным делам Тур...

Что надо? — хмуро спросил он, мельком гля­нув на мой документ. Это был круглолицый лысый человек предпенсионного возраста. Я знаю такой тип, доводилось сталкиваться. Все их мысли — ус­петь получить до пенсии генерала.

Мне надо поговорить с террористом.

Карпенко усмехнулся:

Всего-то? А на каком основании?

Я расследую дело, в котором Патрик Норд про­ходит в качестве обвиняемого.

Ну и что же вы своего обвиняемого до сих пор не поймали? — саркастически улыбнулся Карпенко. — Почему он разгуливает по городу, заложников берет?

Господин полковник...

Товарищ, — поправил меня Карпенко.

Хорошо, товарищ полковник, — я еле сдержи­вал свое нетерпение, — сейчас не время для выясне­ний. Я должен пройти к террористу и поговорить с ним. И тогда, поверьте, он отпустит заложницу.

Не говорите глупости. И вообще, я веду опера­цию. И мне решать, кого допускать, а кого нет. У нас свои люди есть, профессионалы, между прочим. Они и будут вести с ним переговоры.

А если не договорятся?

Если не договорятся, будем действовать со­гласно приказу.

Ну вот что, товарищ полковник, — произнес я как можно тверже, — я выполняю приказ замес­тителя Генерального прокурора Меркулова...

Хоть самого Господа Бога. У меня свое на­чальство. И вообще, вы нам мешаете. Прошу вас покинуть здание.

Карпенко уже поднял руку, чтобы подозвать своих бойцов. Несомненно для того, чтобы те вывели нас прочь.

Я действую по личному указанию помощника Президента Дмитрия Назаренко!

За такой откровенный блеф меня по головке не погладят. Но делать было нечего.

Наташа воззрилась на меня с ужасом. Но ужас этот был смешан с уважением.

Карпенко, к моему удивлению, сразу заглотнул крючок.

Где подтверждение? — Он хитро прищурил глаза.

Устная директива. Если хотите — можете про­верить по телефону.

Я играл ва-банк. И моя карта оказалась сильнее.

Карпенко немного помедлил, потом сказал:

Ладно. Даю вам пять минут. Сдайте оружие и наденьте бронежилет.

Через пару минут передо мной уже расступались альфовцы. Я вошел в кольцо автоматчиков и сразу почувствовал себя неуютно от нескольких направ­ленных прямо на меня стволов.

Норд увидел меня, и у него в глазах появилась надежда. Инна, конечно, меня узнала, но даже не пошевелилась. Это и понятно: одно неосторожное дви­жение — и лезвие скальпеля вонзится ей в горло.

Норд, — произнес я как можно спокойнее, — если вы отпустите девушку, я гарантирую вам жизнь и безопасность.

Машину с шофером, — повторял он как заве­денный, — самолет и вылет из России.

Я — следователь Генпрокуратуры. Я занима­юсь делами об убийствах Сереброва, Стрижа, Ста- ревича. Нам нужны ваши свидетельские показания. Поймите, без вас нам не расставить все точки в этих делах.

Норд пропустил мои слова мимо ушей.

Машину в Шереметьево. Самолет. Вылет из России.

Норд, у вас нет никаких шансов. Поймите. Вам не удастся уйти.

Нужно было подбирать слова очень осторожно. Ведь человек, у которого отнимают последнюю воз­можность, способен на все.

На меня смотрели глаза альфовцев. Смотрели без всякого выражения. Для них Патрик Норд был про­сто террористом, которого убить — не только не грех, но и обязанность.

Вас не выпустят, — говорил я, — поймите, не выпустят. Единственный ваш шанс — сдаться. Я гарантирую вам жизнь и безопасность во время след­ствия.

Норд немного опустил голову. Видимо, он обду­мывал мои слова.

Нет, — вдруг сказал он, — машину, самолет, вылет из России. Или я перережу ей горло.

Не перережете, — сказал я негромко.

На лице Норда отразилось изумление.

Почему?

Потому что это ваша дочь.

Что? — Норд широко раскрыл глаза. Даже Инна вроде очнулась от своего оцепенения.

Да, Патрик Норд, Валерий Мунипов, это ваша дочь. Ваша и Фатимы Салхазовой.