Наталья Милявская - Адреналин

Паша, между тем, останавливается у какого-то уличного ресторанчика и с вожделением смотрит на жующую толпу. По всей видимости, мои пять евро он уже давно просадил в «Le sable». Однако мужчина в форменной одежде администратора вежливо, но настойчиво просит неизвестного мужчину в дырявых тапках отойти от заведения – и Паша, ссутулившись, бредет дальше.

Буквально через двадцать метров Паша натыкается на местного клошара – чумазый заросший мужчина лет шестидесяти, окруженный тремя плешивыми костлявыми собаками, расположился прямо на асфальте, на расстеленном клетчатом одеяле. Клошар играет на губной гармонике – и, несмотря на нестройность звуков, извлекаемых из замызганного инструмента, в лежащую перед ним мятую фетровую шляпу регулярно со звоном падают мелкие монеты.

Одна из собак, пегая дворняжка, тыкается прохожим в колени влажным носом. Увидев Пашу, она с интересом обнюхивает край его пальто. Затормозив перед уличным попрошайкой, Паша несколько мгновений рассматривает его, потом ускоряет шаг, и, пройдя метров двадцать, еще несколько раз оглядывается назад.

– Интересно, – говорит вполголоса Андрей, бросая музыканту какую-то мелочь, – банкир уже созрел до того, чтобы просить милостыню?

Мы плетемся за Пашей еще минут сорок, успев за это время сжевать прямо на ходу по паре горячих слоеных булок, которые нам покупает Андрей. Потом мне на мобильник звонит Машка, сообщая, что купила новый чемодан, чтобы увезти все то количество обновок, которые она успела приобрести за день. Периодически Вадик интересуется новостями. Мы сообщаем, что все спокойно, и продолжаем прогулку.

Надеюсь, пока мы тут следим за банкиром, Вадику хватит ума и смелости пригласить Машу на чашечку кофе в какое-нибудь романтическое местечко…

Пока мы идем по бульвару, мимо пару раз проезжает полицейский «пежо» – ив эти моменты Паша буквально отскакивает в сторону, подальше от проезжей части. В первый раз он делает заинтересованное лицо возле стеллажей со свежей прессой, второй раз опускается на корточки, чтобы завязать несуществующие шнурки.

На часах – половина десятого.

– Таким темпом мы к ночи доберемся либо до Бурбонского дворца, либо до музея д’Орсэ, – говорит Леха, сверившись с картой.

– Ага, – вторит Андрей. – А оттуда уже и до Елисейских Полей недалеко. Он что, на ночь глядя решил осмотреть город?

Однако банкир неожиданно сворачивает с бульвара в сторону станции метро «Rue du Вас». Мы, чуть отстав, следуем за ним. Пройдя мимо самой станции, Паша движется куда-то дальше и устало опускается на первую попавшуюся свободную скамейку. Мы останавливаемся неподалеку, усиленно делая вид, что изучаем карту. Леха, кажется, даже успевает сделать несколько снимков какого-то дома с крохотными, увитыми плющом балкончиками.

Холодает. Банкир снова натягивает на себя драное пальто, наматывает на шею шарф и, скрестив на груди руки, усаживается поудобнее на лавке. Так проходит минут десять. Стоя поодаль, мы успеваем затереть карту до дыр…

– Ему идет мое пальто, – усмехается Андрюха, глядя на неподвижную фигуру в лохмотьях. – И что он сидит?

– А что ему еще делать? – говорит Леха. – Думаю, ему хочется заснуть, проснуться и понять, что все его приключения в Париже – просто страшный сон.

Мне снова становится жалко ссутулившегося человека на скамейке. Темнеет. И если мне хочется горячего кофе, чтобы согреть зябнущие на налетевшем ветру пальцы, как же этого кофе хочется Паше! Думал ли он, сутки назад регистрируясь на рейс Москва – Париж, что впереди у него – голодное и холодное существование бродяги, которого разыскивает парижская полиция?

– Знаете что? – говорю я. – Не знаю, дозрел ли до милостыни банкир, а я – да.

Я знаю это пальто вдоль и поперек. В нем Андрей проходил всю прошлую осень. Специально для банкира мы наделали в нем множество дыр. Но нагрудные карманы остались нетронутыми.

Я лезу в кошелек. Все купюры в нем – достоинством в десять евро. Плевать! Предположим, я очень щедрая туристка. Зажав в руке купюру, я посильнее натягиваю на нос козырек, оставляю парней и направляюсь к сидящему на скамье банкиру. Замедляю шаг. Останавливаюсь прямо перед ним – и когда он, подняв голову, смотрит на меня, сую сложенную вчетверо купюру в нагрудный карман пальто. И… беззаботно удаляюсь, на ходу доставая мобильный. Останавливаюсь я метров через двадцать, усиленно тыкая пальцем в кнопки, и краем глаза наблюдаю за Пашей. Тот изумленно разглядывает купюру.