Андрей Воронин - Таможня дает добро

Он нервно стряхнул; его и увидел неприятный профиль бывшего полковника, словно вырезанный из желтоватого картона и наклеенный на черный бархат.

— Не грустный я, а сосредоточенный.

— Впервой, что ли, тебе границу нелегально пересекать?

— Впервой, — признался Иванов, повторив дурацкое слово.

— А я иногда дважды за ночь туда мотаюсь, и ничего, жив, еще ни разу не попался. Главное — знать слова волшебные и денег не жалеть. Вот ты не пожалел, тебя проведут, а если бы зажался, то ехал бы сам, и наверняка тебя остановили бы где‑нибудь посреди леса. Да что посреди леса, ты бы даже в погранзону не въехал, тебя бы в вагончике не я ждал, а ребята с автоматами. Ты бы документы показал, они бы померили, где колеса задней машины, и выяснилось бы, что стоят твои фуры уже в погранзоне, а значит, товары и машины конфисковали бы без суда и следствия. Продали бы по дешевке, потом бы правду в судах искал, хрен нашел бы. Здесь, в Беларуси, это очень модно: то журналистов российских на границе повяжут, в тюрьму посадят, словно они шпионы какие, то честных коммерсантов хватать начинают. А то и просто тех, кто по дороге путешествует. Нашли у человека в машине килограмм сала, значит, продовольствие вывозишь. Машина и сало — в доход государства. Блок сигарет везешь, тоже заберут вместе с машиной, канистра с бензином в багажнике стоит — значит, стратегическое сырье вывозишь. И снова гол как сокол. Штраф выпишут, и без денег, без машины иди пешком в свою Россию.

— И что, здесь всегда так?

— Смотря с кем связываешься, — ехидно засмеялся Саванюк.

У Иванова сложилось такое впечатление, что Саванюк заговаривает ему зубы, чтобы притупить страх. Иванов и в самом деле боялся.

— Я, как добрый человек, только хороших людей через границу перевожу. Посмотрю на человека, гляну ему в глаза, и все мне становится ясно. Я его душу насквозь вижу, как рентгеновским аппаратом просветил, — и тут же невпопад добавил: — Оружие с собой не везете?

— Нет, что вы!

— Это правильно. Я тоже ничего не везу, — Саванюк похлопал себя по бокам. — Одна статья, если за банальную контрабанду прихватят, совсем другое — если за оружие. Да и пистолет — такая сволочная штука, что носишь, носишь с собой, а потом он непременно выстрелит в того, в кого не следовало. Бах, трах — и труп. Самое интересное, что стрелять будешь не целясь, абсолютно уверенный, что пуля в темноту уйдет, а попадешь или в голову, или в сердце. Так всегда бывает. Эй, поосторожнее, — крикнул Саванюк водителю, — там, у речушки, поворотик небольшой и дорога разбита. А на мосту давно уже ограждения украли, смотри не свались в речку.

Головная машина притормозила и медленно перебралась через мост. И тут вдруг прямо посреди дороги возникло препятствие. Сперва шофер, а за ним и Иванов увидели положенное поперек проезжей части бревно, а возле него двоих людей в камуфляже с автоматами. Чуть дальше стоял военный «УАЗик», крытый брезентом, с чуть тлеющими габаритами.

— Что такое? Что? — забеспокоился Виктор Иванов, испуганно поглядывая то на таможенников с автоматами, то на сохраняющего спокойствие Саванюка.

Бизнесмен втянул голову в плечи, и, глядя на него, несложно было догадаться: ему хочется сделаться невидимым, неосязаемым, неслышным, раствориться и исчезнуть. И черт с ним, с товаром, с нанятыми машинами, лишь бы избежать неприятностей.

— Вы же обещали со всеми договориться!

— Не умирай раньше расстрела, — не очень убедительно посоветовал бывший полковник.

Таможенники не спеша, вразвалочку, поигрывая автоматами, двигались к машинам. Один из них светил прямо в лобовые стекла мощным, слепящим фонариком и лениво махал рукой, дескать, выходите все из машин. На лицах таможенников не было видно испуга, лишь уверенность в том, что все их приказания будут выполнены и никто не окажет сопротивления.

- Ты же говорил, что все утряс, что полный порядок, — шипел Иванов, выбираясь из машины.

— Хрен его знает, что случилось! — пожал плечами полковник.

— Вы их знаете?

- Не могу понять, кто это фонарем слепит. Но думаю, утрясу. Во всяком деле бывают накладки.

— Идите, идите, — подталкивал в спину Саванюка Иванов, полностью передавая ему ответственность за переговоры с таможенниками. — Добрый вечер, ребята, — прикрываясь ладонью от слепящего луча фонаря, проговорил Саванюк и не спеша засунул руку в карман — вытащить сигареты.

— Руки! — холодным голосом произнес таможенник. Ствол автомата поднялся.