Андрей Воронин - Таможня дает добро

Дорогин, даже не дождавшись, когда мотоцикл окончательно остановится, спрыгнул с него и побежал, придерживая за руль. По инерции мотоцикл вкатился в кусты, оставалось лишь разжать пальцы, выпуская руль. Хрустнули ветки, и машина спряталась в густой зелени. До Волчьих Ям оставалось километра полтора; достаточно много, чтобы не услышали звука двигателя, и достаточно мало, чтобы пройти это расстояние пешком.

Неподалеку от военного городка две дороги сходились вместе. Было видно, что совсем недавно сюда проехала машина: примятая сочная трава еще не успела подняться.

«Час прошел или два», — решил Дорогин и двинулся лесом, чтобы не рисковать.

Вскоре он уперся в бетонный, когда‑то выбеленный известью забор, преодолеть который не составляло особого труда: местами верхние секции были выломаны. Сергей спешил, понимая, что, когд солнце зайдет, ориентироваться станет сложно.

Разрушенные казармы, проезды, склады. Чувствовалось, что люди покидали военный городок в спешке, не думая, что кто‑то может прийти им на смену, унося с собой все, что попадалось под руку, все, что можно отвинтить и погрузить в машины.

«В этой стороне никто не бывает, — ориентировался Дорогин, — а вон там трава вытоптана.»

Колея вела на окраину военного городка, и вскоре взгляду Дорогина открылись огромные искусственные пещеры ангаров, засыпанных сверху землей. Вход в два из них прикрывала маскировочная сетка.

«Однако жизнь тут идет по законам войны», — усмехнулся Дорогин, прижимаясь к стволу старой сосны и осматриваясь.

Вскоре ему удалось разглядеть слабый дымок, поднимавшийся. с верхушки малоприметного бугорка неподалеку от ангара.

«Да уж, любопытное местечко!»

Короткими перебежками от дерева к дереву Дорогин приблизился к ангару. Маскировочная сеть качалась под порывами ветра, изнутри пещеры на Дорогина веяло могильным холодом. Следы в нее вели всякие — и легковых автомобилей, и двойные, от тяжелых трейлеров. Вскоре Дорогин уже полз по холмику. Теперь он отчетливо видел железную трубу дымохода, обвязанную для маскировки проволокой поверх сухих ветвей и обрывков маскировочной сетки.

«Да, наверху летом хоть и жарко, но под землей‑то всегда холодно! Что же тут было? Может, запасной командный пункт, бункер? Мало ли чего могли соорудить вояки в городке?»

Из дымохода вырвались несколько жарких искр и тут же погасли, рассыпавшись пеплом.

«Дрова подбрасывают и кочергой в печи орудуют. Значит, кто‑то есть!»

На исследование холмика ушло минут десять. Наконец Дорогин обнаружил невысокую бетонную стенку с узкой прорезью. Такая вполне могла подойти для пулемета или для того, чтобы через перископ наблюдать за подходами к укрытию.

Сергей сполз пониже и, прижимаясь к земле, стал всматриваться в узкую щель. Сперва он ничего не видел, на улице было светлее, чем внутри. Но солнце уже зашло за горизонт, и вскоре сгустились сумерки. Вот тогда стали видны не только жерло небольшой стальной печки, но и лица людей, сидевших возле нее, — трех человек в камуфляжных комплектах с автоматами.

Двоих Дорогин уже знал, не по именам, конечно, а в лицо — Михальчука и Овсейчика. Третий же держался от них немного особняком, а когда придвинулся поближе к печке, чтобы пошевелить до половины прогоревшие дрова, Дорогин разглядел на его военной шапке кокарду с латвийским гербом.

«Ну конечно же, тут интернационал, — подумал он. — Черные дела на границе делаются только с согласия обеих сторон.»

Теперь, когда на улице стемнело, он рискнул подползти почти вплотную к проему. Отсюда можно было слышать и голоса. И тут выяснилось следующее: вместе с таможенниками в укрытии находился кто‑то четвертый, кого Дорогин видеть не мог, но зато слышал его голос.

— Мудаки, — тихо, но зло говорил этот четвертый, — вы хоть знаете, кто этот мужик, с которым связались?

— Самый обыкновенный, — отвечал Михальчук, — приехал то ли порыбачить, то ли поохотиться.

— Тогда зачем вы его трогали?

— Лез, куда не просят.

— Мне кажется, это вы полезли туда, куда не надо, потому как он не простой рыбак. Простой бы вас так не отмудохал.

Овсейчик потер щеку, которая все еще болела после удара Дорогина.

— На хрена вы его машину ко мне пригнали?

— С ним мы разберемся, — отвечал Овсейчик, косясь на Раймонда. Тот делал вид, что разговор его не касается, сжав зубы, ворошил в печке угли.

— Да брось ты кочергу! — закричал Саванюк, теряя терпение. — Заварили кашу, теперь сами ее расхлебывайте! И время какое выбрали! Тут должны царить тишь да благодать.