Джонатан Вуд: Мертвые мстят. Рассказы американских и английских писателей

Возвращаясь к пикапу, шериф ощутил легкую боль в просверленном зубе, что напомнило ему о необходимости встретиться в скором времени с дантистом Хейнсом. Джеб подумал и о том, как погостеприимнее принять у себя Говарда.

Похороны отца состоялись в среду. Говард присутствовал на церемонии прощания в похоронном бюро и проводил гроб до могилы на кладбище. С ним был Джеб и несколько других людей, пришедших в основном, из любопытства. В интервью репортеру Виллису Говард практически ничего не сообщил. Перезахоронение мертвеца не привлекло к себе общественного внимания, не стало предметом новостей газет, радио, телевидения.

Утром, в день похорон Джеб решил запломбировать, наконец, больной зуб и поэтому несколько подутратил свою обычную приветливость. Но когда Говард тепло улыбнулся ему, шериф не мог сдержать ответной улыбки.

У новой могилы пастор своим монотонным голосом прочел отходную молитву, неоднократно сморкаясь в огромный зеленого цвета носовой платок. Слушая слова молитвы, Джеб подумал:

«Гроб опускается в глину. Жизнь — это круг. Из праха снова в прах. Из темноты утробы в темноту земли, которую мы топчем, скребем, в которой мы делаем дыры. И, если нам не везет, мы падаем в эти дыры, прежде чем лечь в окончательную черную дыру». Вслед за Говардом он сделал шаг, наклонился, взял горсть глины с края могилы и бросил на крышку гроба.

Мистеру Вильяму Гордону

г. Антиох, штат Техас

Дорогой Билл!

Решил написать тебе, чувствуя, что я уже не жилец в этом мире. Ты, возможно, будешь удивлен: ведь ты знаешь, что я в добром здравии покинул ранчо. И сейчас я ничем не болен, но, все равно, убежден: я — конченный человек!

Из моего письма ты узнаешь, почему я так думаю. Но прежде расскажу тебе то, что должен сообщить. Мы благополучно перегнали стадо из 3400 голов скота в Додж Сити, и Джон Элстон, наш босс, получил по двадцать долларов за каждую голову от мистера Ф. Д. Блейна. Однако Джо Ричард, один из наших ковбоев, был убит взбесившимся быком недалеко от границы. Его сестра, миссис Уэстфолл, живет недалеко от Сегина, и я хотел бы, чтобы ты съездил на лошади туда и сказал ей о смерти брата. Джон Элстон посылает ей седло, сбрую, пистолет и деньги умершего.

А теперь, Билл, объясню, почему я считаю себя пропащим человеком. Помнишь, прошлым августом, накануне моего отъезда погонщиком скота в Канзас, были обнаружены трупы Старого Джоэля, бывшего раба полковника Генри, и его жены-мулатки — тех, которые жили в дубовой роще у Завальского ручья? Ты знаешь, что жену негра звали Изабель, и ходили слухи, что она — колдунья. Высокая, с желтого цвета кожей, она была намного моложе Джоэля. Изабель предсказывала судьбу, и даже некоторые из белых людей боялись ее. Сам я не верил россказням о колдунье.

И вот, когда мы собирали скот для перегона, я случайно очутился поблизости от Завальского ручья после полудня. Я проголодался, лошадь моя устала, и поэтому я решил заглянуть к Джоэлю, чтобы его женщина чем-нибудь меня накормила.

Я подъехал к его хижине, расположенной посредине рощи. Джоэль колол дрова, а Изабель готовила ужин, варя в котле мясо на открытом огне. Помню, на ней было платье в красно-зеленую клетку.

Они предложили мне спешиться. Так я и поступил. Мы сели за стол в хижине и славно поужинали. Потом Джоэль Принес бутылку текилы, и мы выпили по глотку. Мне захотелось сыграть в кости. Негр спросил, есть ли у меня кубики. Я ответил, что нет. Тогда он вынес свои, и мы начали игру по ставке в двадцать пять центов.

Итак, мы бросали кости и осушали бутылку. Вскоре я почувствовал себя вполне сытым и навеселе. Надо было уезжать, но Джоэль выиграл все мои деньги — пять долларов семьдесят пять центов. Это меня разозлило. Я сказал ему: «Налей мне еще стакан текилы, после чего я сяду на лошадь и уеду». Но Джоэль ответил, что бутылка пуста. Тогда я потребовал, чтобы он принес новую. Негр ответил: «Нет у меня спиртного!» Эго меня еще больше разозлило. Я начал ругаться и обзывать его. Ведь я был уже сильно пьян. В хижину вошла Изабель и попыталась уговорить меня уехать. Но я ей заявил, что я — свободный белый человек, и что мне только двадцать один год. Поэтому ей следует смотреть в оба, ибо я не прочь развлечься с такой как она, красивой и молодой мулаткой.

Тут Джоэль словно взбесился и завопил: «Да, есть у меня еще бутылка, но выпить тебе не дам, даже если бы ты умирал от жажды».