Джонатан Вуд: Мертвые мстят. Рассказы американских и английских писателей

— Боже, сделай так, чтобы меня поймали! Умоляю тебя, сделай так…

Море было спокойным, и его необъятное пространство, окрашенное в восхитительный сине-бирюзовый цвет, сверкало под первыми лучами утреннего солнца.

Аллен Мелтон вдыхая полной грудью чистый морской воздух, избегая смотреть в сторону своей жены Марты, лежащей недалеко от него на песке. Он хорошо знал, что ее проницательные серо-зеленые глаза следят из-под полуприкрытых век за каждым движением его мускулистого и загорелого под беспощадным солнцем тела с выражением глубокой скуки. И эти мускулы, которые Аллен так старался укреплять, — разве не сравнила она, презрительно усмехнувшись, со «слишком промасленными канатами»? Внутренне оскорбившись, Аллен проглотил вспыхнувшую в нем злость, крепко сжал челюсти, чтобы не выдать своего негодования, и сосредоточил внимание на небольших скалах, торчавших из воды недалеко от пляжа, где стайка пеликанов кружилась низко над водой, помахивая большими крыльями.

— Сегодня должна быть хорошей подводная рыбалка там, у скал, — сказал Мелтон, чтобы прервать молчание. Замечание скорее всего было адресовано не его жене, а сидевшему на солнце у ног Марты Джиму Талботу — человеку угловатого, худосочного, лишенного привлекательности сложения. В сравнении с крепкой фигурой — Аллена тело Джима не знало спортивных упражнений, да и вообще Талбот подраспустил себя.

Произнеся эти несколько слов, Аллен резко обернулся и внезапно перехватил полный нежности взгляд жены, которым она обменялась с Джимом, не подозревая, что за ней наблюдают. Точнее говоря, во взгляде было больше чувственности, чем нежности, как и во всем выражении лица Марты. То, что увидел Аллен, мгновенно разожгло в нем огонь жгучей ненависти. С каким бы мстительным наслаждением он прострелил бы гарпуном подводного ружья твердую золотистую грудь, которую Марта так бесстыдно обнажила солнечным лучам. Пытаясь сдержать свою ярость, Мелтон отвернулся и положил голову лицом вниз на сложенные руки. Нельзя — ни в коем случае нельзя, — чтобы жена догадалась по малейшему признаку на его лице, что он чувствует внутри. Видит бог, она способна, если захочет, добраться до дна его души. В течение семи лет их семейной жизни — Аллен, увы, ничего уже не мог изменить! — жена всегда оставалась для него загадкой… до этой секунды, секунды, обнажившей во всей неприглядности всю правду. Теперь он знал, в чем дело.

Он знал, что человек, лишивший его любви жены, был Джимом Талботом, этим ничтожеством, всегда готовым услужить, составить компанию при игре в бридж, оказать мелкую услугу, втереться в доверие…, пробраться в любовники, чуть муж повернулся спиной.

Чтобы отвлечься от мрачных мыслей, Аллеи стал налаживать свое пневматическое ружье. В это время жена, весьма довольная собой, прикладывала ко рту трубочку, выпуская из нее прозрачные пузырьки, сверкающие как бриллианты. Когда это ей надоело, Марта положила трубочку и, прикрыв сверху глаза ладонью, стала всматриваться вдаль, туда, где большие морские птицы кружились над скалистыми камнями, время от времени стремглав падая в воду, чтобы схватить клювом добычу — мелкую серебристую рыбешку.

— Уже четырнадцать дней, как мы торчим здесь, — заметила, обращаясь к Аллену, Марта. — И тебе все еще не надоела твоя подводная охота. Может быть, ради разнообразия, ты сегодня не отправишься в море, а побудешь с нами на пляже?

Предложение было сделано явно равнодушным тоном. Конечно же, Джим и Марта желали противоположного: чтобы он оставил их наедине еще раз.

Мелтон оглядел тело своей жены… Это тело, которое, как он себе отчетливо представил, отдавалось с себялюбивой страстностью презренному любовнику, предпочтя его своему мужу. Презренному в его глазах, да!.. Но не сам ли он разбудил в Марте такую чувственность, которой так ему, обманутому и преданному, недоставало?… Все эти годы она отдавала свои ласки Джиму Талботу, в то время как он, красивый, сильный, страстный, держал в своих объятиях лишь бесчувственное тело!

— Да, ты права, — ответил он, стараясь говорить тоном заботливого мужа. — Я не уделял тебе, моя дорогая, должного внимания в эти дни. Но, ведь с нами Джим, чтобы тебе не было скучно. Надеюсь, ты не очень разочарована?

Говоря это, Аллен адресовал «старому другу семьи» широчайшую улыбку, обнажая зубы ослепительной белизны.