Анатолий Галкин - Пятый туз

Скучающая продавщица быстро надела приветливую маску. Олег ответил ей еще более широкой улыбкой:

– Уважаемая! Мне нужно приодеть свою даму… Такой товар у вас есть?

– Обязательно! Не при старом режиме живем. Теперь у нас все есть… Вот могу предложить эти белые брюки…

– Нет, спасибо! Нам лучше какое-нибудь платье.

На настойчивый звонок Караваева за дверью откликнулся голос Аркадия Липкина.

Спокойная, почти дачная жизнь совершенно расслабила «молодую» парочку, находящуюся в состоянии медового месяца.

Вчера они до часу ночи играли в карты, затем смотрели ночной канал легкого содержания, а затем…

Одним словом, они уснули в пятом часу.

Липкин подошел к двери в одних трусах без всякого намерения открывать кому-нибудь.

– Кто там?

– Я из «Совы»!.. От Савенкова Игоря Михайловича. Он вам пакет просил передать, документы.

– Вы их под ковриком оставьте. Я потом возьму.

– Нельзя это!.. Важные документы. Он в руки просил передать. Вам или Раисе Павловне.

Аркадий попытался стряхнуть с себя сон.

Он внимательно посмотрел на закрытую дверную цепочку. Она выглядела достаточно внушительно. Для уверенности он даже подержал ее пальцем и повернул торчащий в двери массивный ключ.

Дверь медленно приоткрылась.

Затем человек, стоявший за дверью резко плечом ударил в нее.

Сорвавшаяся цепочка больно щелкнула Аркадия по правой скуле.

Он устоял, но обеими руками схватился за щеку. Второй удар уже по левой скуле свалил его на пол.

Это был нокаут!..

Очнулся Липкин уже крепко привязанным к стулу. Раиса сидела за столом и что-то писала…

Кроме хозяев в комнате было еще двое гостей. Двое мужчин.

Одного из них Аркаша знал… Это был тот, от кого он бегал последние два месяца.

Лобачев заметил, что Аркадий очухался, и подошел к нему:

– Очень хорошо, молодой человек. Так не хотелось прощаться, не заглянув вам в глаза. А теперь – можно! Саша, этот Артист будет нам мешать. Ты успокой его.

– Кляп, что ли, соорудить?

– Кляп – это временно. А он нам больше никогда не будет нужен… Возьми вон тот красивый пакетик и веревочку. Действуй, Саша!

Караваев работал основательно… Он огляделся, подошел к подоконнику и резким движением оторвал провод от утюга, недавно привезенного Галаевой из Химок…

Затем он надел на голову Липкина пакет и аккуратно на два узла завязал провод на его шее.

Отступив на два шага, Караваев посмотрел на свою работу и начал машинально вытирать об себя руки…

Этого, вероятно, показалось ему мало, и он побрел на кухню к умывальнику.

Лобачев встал между дергающимся Липкиным и Раисой.

– Продолжаем, госпожа Галаева… Итак: «…Не желая участвовать в гнусной деятельности гражданина Савенкова и возглавляемой им фирмы «Сова», я заявляю…» Пишите, Раиса, пишите. Или вы тоже хотите сыграть в… пакетик?

Странный шум на кухне не насторожил Лобачева: очевидно, Саша переволновался, потерял координацию и смахнул что-нибудь на пол.

Лобачев собирался продолжить диктант, но в этот момент в комнату ввалился Игорь Савенков, тащивший перед собой обмякшего Караваева… За ним проскочил Ермолов, который, расставив руки, начал медленно подходить сбоку.

Лобачев сразу же узнал Савенкова. Он видел его всего один раз – тогда на даче, в Валентиновке… И запомнил! Крепко запомнил…

Так!.. За две секунды мозг Лобачева просмотрел все возможные варианты действий…Ему не успеть вытащить свой пистолет. Савенков четко держит его на мушке своего «Макарова»…

А «Макаров» ли это?!.

Лобачев даже подался вперед, вглядываясь в знакомые очертания.

– Спокойно, Лобачев… Не делай резких движений… Я сегодня очень нервный. Разозлил ты меня очень! Я и выстрелить могу… Вы, Раиса Павловна, отойдите к окну.

Савенков отпустил Караваева, и тот рухнул у его ног.

Видимо, на кухне Ермолов приложил его очень капитально.

У Лобачева в мозгу стучала только одна мысль: «Это у него не «Макаров»!.. Отверстие в стволе слишком узкое. Это игрушка или, в крайнем случае, газовый… Сейчас все и проверим.»

Он отскочил в сторону от приближающегося Ермолова и закинул правую руку за спину, пытаясь извлечь свой пистолет.

…Лобачев увидел вспышку и почувствовал, как сотни колючих снежинок впиваются ему в шею, в подбородок, в щеки…

Не было больно!.. Просто мгновенно все потемнело перед глазами, и он начал проваливаться в теплый водоворот. Он уже не услышал командного крика Савенкова: