Эдриан Маккинти - Гибельный день

— Едешь к заливу, проезжаешь Каррикфергюс и Уайтхед. Дорога эта прямо под маяком, найдешь сразу.

— Тебе же лучше, если это окажется правдой, Слайдер, — пригрозил я.

— Я не вру, это чистая правда, вот тебе крест!

В голове у меня крутились миллионы новых вопросов. Что кололи девочке? Сколько человек в банде? Был ли запасной вариант? Но время было на исходе. Я отошел от парня.

Осталось только убить Слайдера.

— Ну, Слайдер, ты мне сильно помог, и я буду честен с тобой. Я думал оставить тебя в живых. Одобряю, что ты по-своему пытаешься помочь младшему брату и все такое прочее, но у меня нет времени, чтобы связать тебя.

— О чем ты?

— Слайдер, я не могу допустить, чтобы ты сбежал и предупредил хозяина.

Я пытался в этом убедить не только его, но и себя. А что еще оставалось делать? Может быть, правильней было оставить его тут и махнуть на все рукой? Или все же лучше пристрелить? На часах было без пяти одиннадцать. Обдумывать действия сейчас было непозволительной роскошью.

— Т-ты собираешься убить меня? Но я же помог тебе!

— Вынужден. Я уже у цели, мне нельзя отвлекаться. А кроме того, ты хотел изнасиловать девочку.

— Вранье! Ты же знаешь, как я отношусь к детям… Я люблю брата!

— Видишь ли, есть только два варианта, самый разумный — избавиться от тебя. Не беспокойся, я помогу твоему брату, обещаю.

— Ублюдок… отморозок… ты не сделаешь этого! Мы еще встретимся в аду! — Слайдер плакал.

— Нет, Слайдер… Учитывая все твои добрые дела, ты, скорее всего, попадешь в другое место, — сказал я и выстрелил ему в грудь, а затем — в застывший, полуприкрытый светло-карий глаз.

На столе валялась коробка с патронами для ружья и целая россыпь — для револьвера. Я сгреб все, захватил ружье и вышел прочь.

Опять дождь!

Поскользнулся в грязи, выронил ружье, подхватил, подошел к трупу с ножом в горле, вынул нож и убрал его в карман.

Я хотел побежать к машине. Я должен был — время истекало.

Но я шел.

Старательно обходил лужи и грязь.

По своим следам дошел до того места Нок-роуд, где дорога сворачивала, леса расступались и тропа снова выводила к миллионам людей, ютящихся в этой зеленой спасательной лодке-острове в холодном море.

Дошел до такси, бросил оружие в багажник, завел машину.

Поехал.

Я прибуду вслед за свечением по белой воде, прибуду с пепельного неба.

Да.

Зеленый остров, Каррикфергюс, маленький городок Уайтхед.

Маяк над утесом.

С Северной Атлантики наваливается шторм.

Я оставил машину на прибрежной стоянке. Открыл багажник и проверил ружье. Оно было забито грязью, потому я на него не надеялся. А вот мой револьвер был в порядке.

Слайдер сказал, что у главаря несколько подручных. Если начнется перестрелка, я должен быть готов к тому, что у врагов больше оружия и патронов.

А я — устал, ранен, еле жив.

Я улыбнулся: ничего нового.

Зарядил револьвер и пошел спасать Шивон.

Айлендмэги. 16 июня, полночь

Вздыбившийся горизонт. Черное море. Узкая тропинка, словно ведущая на казнь. Ветер воет, как стая злобных призраков. Штормовые волны неистово бросаются на утес. Густые тучи скрывают полную луну и бесчисленные звезды. Ледяная арктическая вода. Скалы как наковальня, а волны — молот.

Моросит бесконечный дождь. Глина и грязь смыты с утеса, на котором стоит маяк, ноги скользят по кучам водорослей, выброшенных на берег.

На тропинке в любой момент можно разбиться насмерть. А еще и шквалистый ветер, который вырвался из заточения на полюсе.

Полночь.

Из жизни ушли все краски, осталось только главное: холод, боль, страх.

Полная тьма, и лишь на востоке, подобно светящимся булавочным головкам, проблескивают метеоры июньского звездопада из созвездия Лиры.

Я находился на самом краю Ольстера, там, где начинается черная пустота — Ирландское море. И здесь, в этой чаше, где остров сливается с океаном, все казалось непостоянным, хрупким, застывшим на лезвии бритвы.

— Боже милостивый! — пробормотал я, поскользнувшись и чуть не полетев со скалы.

Огромная волна грозила смыть меня в Белфастский залив и Атлантику. Плавать я не умею, да и ледяная вода убивает быстрее, чем успеваешь захлебнуться.

Я постарался восстановить равновесие. Со стороны Шотландии доносились раскаты грома, перебивающие вопли сигнальных гудков и бакенов. Ветер рвал тучи цвета черного пива. Револьвер в моей руке стал скользким от пота и брызг.

Рев шторма больше похож на одну протяжную, громкую и пронзительную ноту, чем на слаженный оркестр.