Владимир Колычев: Неподкупные

– Пока нормально. Поэтому нам нужно тихонечко отсюда уйти. Не дергайся, парень. Ты же не хочешь, чтобы мы объявили тебя в розыск? Ты же не хочешь, чтобы об этом узнал Рычаг?

Дмитрий этого не хотел, поэтому позволил себя увести. Ревякин мог бы надеть на него наручники, но делать этого не стал. Похоже, Ковальков для него из разряда обвиняемых переместился в графу «потерпевшие». Поэтому он не стал обращаться к Елене Владимировне за заявлением. И вещи ей заносить не стал, чтобы она не увидела любовника своей соседки. Баба она неглупая, может и догадаться, что к чему. Разнесет новость, как та сорока, и где тогда гарантия, что с Ниной ничего не случится?

Богдан еще не знал, кто такой Рычаг, но, судя по реакции Ревякина, это была крупная рыба в криминальном болоте Народовольска.

Ревякин с подозрением смотрел на новенькую синюю «семерку», водительскую дверцу которой Дмитрий открыл своим ключом.

– Твоя машина?

– Моя.

– А права?

– И права есть.

– Почему не показал? Я же спрашивал документы.

– Так вам же паспорт был нужен, с пропиской. Права для вас не документы. Или я неправильно вас понял?

– Да, в общем-то, правильно… Давай сам себя в отделение отвезешь.

Ревякин занял правое переднее место, а Богдану показал на заднее сиденье. Машина завелась с пол-оборота, двигатель работал тихо и четко, как часики; чувствовалось, что его регулировал настоящий профессионал.

– Хорошая у тебя машина, – сказал Ревякин. – Соревнования не пробовал устроить?

– С кем?

– С Рычагом. Он на «Волге», ты на «Ладе». Кто кого… Я так понимаю, гонки уже начались?

– Начались.

Машина плавно тронулась с места и, быстро набирая скорость, выехала со двора.

– Не страшно?

– А я не из трусливых.

– Ты знаешь, кто такой Рычаг?

– Знаю.

– Он же тебя в порошок сотрет, если узнает.

– Если узнает…

– Узнает. Соседи расскажут, как ты с балкона прыгал… И тебе достанется, и Нине твоей.

Дмитрий так сжал баранку, что побелели костяшки пальцев, но промолчал.

– Зачем тогда к ней пришел? Зачем людям глаза мозолишь?

– Так надо было с вещами вопрос решить. Чтобы соседи не болтали… А как вы узнали, что это я джинсы и рубаху стащил? Кто-то видел, как я прыгал?

– Может, кто-то и видел. Мы свидетелей не искали, сами догадались… Машина у тебя откуда?

– Так это, заработал. Кооператив у меня свой. Джинсы шьем, куртки, все такое…

– Может, и квартиру себе купил?

– В общем, да… Бизнес хорошо идет, а тут вариант удачный подвернулся…

– Женат?

– Нет.

– А Нину давно знаешь?

– Не очень. Но знаю хорошо.

– Кто бы сомневался, – хмыкнул Ревякин.

– Любовь у нас.

– Это я уже понял… Не знаю, должен ты на ней жениться после такой любви или нет, но я бы на твоем месте забрал девчонку к себе. Поверь, я Рычага хорошо знаю. Сам лично в места не столь отдаленные отправлял. Он человек очень жестокий. Он ведь Нину твою убить может, если узнает… А ну-ка стой!.. Сдай назад!

Богдану не надо было ничего объяснять, он и сам заметил, как два крепких парня в спортивных брюках избивают лежащего на земле человека. Сцена происходила возле продмага, на глазах у прохожих, но никто из них не пытался помочь несчастному.

– Богдан, ты берешь рыжего, а я лысого!

Парень с лысой головой был покрепче своего дружка, рыжего и конопатого. Именно поэтому Ревякин брал его на себя.

– Милиция! Уголовный розыск!

Он первый подбежал к своему бритоголовому, схватил его за руку, пытаясь заломить ее за спину. Но тот вырвался из захвата и ударил Ревякина локтем в челюсть. Тут же последовал второй удар ногой, с разворота и точно в голову. Бил парень из неудобного положения, поэтому он покачнулся, и удар удался не совсем. Ревякин получил пяткой в ухо, но на ногах устоял. Лысый вернулся в исходное положение и тут же нанес новый удар. И снова ногой. Это был классический «маваши»; наносился он из устойчивого положения и со знанием дела, а Ревякин, похоже, находился в состоянии нокдауна, что делало его легкой добычей для распоясавшегося каратиста. Но Богдан спас положение. Он поймал на взлете ударную ногу, провел подсечку под опорную и уложил противника на спину так, что в падении тот основательно приложился к земле затылком.

Тут же Городовой попал под раздачу со стороны рыжего. Он уловил опасное движение боковым зрением, отреагировал на него быстро и точно. Ударную ногу блокировал и тут же основанием ладони ударил в челюсть – четко, как на тренировке, сильно, как в бою. Рыжий рухнул на землю и затих. Даже добивающий удар не понадобился. Но нагнуться Богдану пришлось. Заученным движением он заломил противнику руки за спину и защелкнул на них стальные браслеты. А Ревякин занялся лысым – со всей к нему пролетарско-милицейской ненавистью. Скрутил его, взял в наручники. Он не церемонился, поэтому задержанный взвыл от боли. Наручники – дело серьезное; неправильно их надел, и все, перелом запястья гарантирован. Но, возможно, именно этого Ревякин и добивался.