Кирилл Казанцев - Судный день для губернатора

– Примерно, – согласился Андрей, лишний раз убедившись в проницательности Дугина.

– Действительно, в этом плане на фоне Евросоюза наша многострадальная родина выглядит весьма недурно, я бы даже сказал, достойно. Но со временем все изменится, в этом я уверен на все сто процентов, – убежденно произнес Павел Игнатьевич. – Глобализация – страшная сила, и нам от нее никуда не деться. К сожалению, она разносит по всему миру не только новейшие технологии, покемонов и сникерсы с пепси-колой, но и уклад жизни. Так что недалек тот час, когда брак между двумя российскими чиновниками-гомосексуалистами будут регистрировать в ЗАГСе и транслировать на всю страну в прямом эфире, а пьяные гости на свадьбе кричать им «горько!». Ну да ладно, это вопрос будущего, решать который будут, возможно, уже наши последователи, – на полном серьезе проговорил Дугин. – В конце концов, взрослые люди имеют полное право распоряжаться своим телом как им нравится. Но есть проблема насущная, которая куда опасней той, о которой я только что говорил.

Павел Игнатьевич прошел мимо статуи Веспасиана и замер у одной из мозаик, выложенной разноцветной смальтой. На ней был изображен смазливый кудрявый мальчик в короткой тунике. В одной руке он держал амфору с красным вином, в другой – поднос с фруктами.

– Подобными мозаиками состоятельные римляне украшали свои виллы и термы. Красивая и изысканная работа. Но единственное, что меня в ней настораживает, – этот юноша в короткой тунике, этакий мальчик по вызову, принесший своим хозяевам выпивку и закуску. Почему мастер не изобразил красивую женщину? Или хотя бы того же мальчика, но в тунике подлиннее? – задался вопросом Павел Игнатьевич. – Потому что искусство – зеркало времени. И это творение – отображение той бездуховной эпохи, которая, казалось бы, давно уже канула в Лету. И вот спустя столетия она непонятным образом начала возрождаться в двадцать первом веке и не где-нибудь, а на нашей земле. Причем не в богемной Москве, а на периферии.

– Что-то я не слышал, чтобы наших олигархов с чиновниками в их загородных особняках и банях обслуживали мальчики в туниках. Работницы модельных агентств, профессиональные стриптизерши, элитные проститутки – вот частые гостьи их пирушек, перерастающих в оргии, – поделился своими соображениями Андрей.

– И я так думал до поры до времени. Но, видимо, мы с тобой слишком хорошо думаем об этих людях, – признался Дугин. – Дело в том, что недавно в КДН, Комиссию по делам несовершеннолетних и защите их прав, обратилась девочка лет двенадцати, некая Виолетта Петрашевская. Пять лет назад бедняжка потеряла в автокатастрофе мать. Девочку уже хотели отправить в детдом, но с зоны неожиданно откинулся ее отец-домушник, подломивший пару-тройку квартир. Он-то и оформил над ней опеку. Но счастье воссоединившейся семьи было недолгим. Ее отцу выдвинули новое обвинение – мол, всплыли ранее неизвестные следствию факты, подтверждающие его причастность к еще одной квартирной краже десятилетней давности, о которой тот умолчал в своих признательных показаниях, дабы скостить себе срок. Состоялся суд, и его вновь упекли за решетку. Совершал он ту кражу на самом деле или ему ее приписали, чтобы избавиться от «висяка» и улучшить статистику раскрываемости преступлений, – мне неизвестно. Но как бы оно там ни было, Виолетту определили в один из поволжских детдомов. Буквально через месяц она оттуда сбежала, из медчасти – повезло девочке; кое-как добралась до Москвы и поведала такие страшные вещи, что аж волосы дыбом становятся. Дескать, взрослые дяди при высоких должностях периодически наведываются в детдом, выбирают приглянувшихся детей, в том числе и миловидных мальчиков, и на несколько дней забирают их к себе домой. А там с ними… – Павел Игнатьевич сделал паузу, у него язык не поворачивался перечислить все те непристойности, которые пришлось пережить девочке. – Короче, гнусная и омерзительная педофилия, – обошелся он емкой формулировкой.

– Таких кастрировать надо, – в сердцах вымолвил Андрей, представив себе заплывших жиром чинуш, лапающих своими грязными руками юные тела.

– Мрази, одним словом, – не выдержал и скупой на эмоции Дугин. – Однако не знаю почему, но Виолетта впоследствии полностью отказалась от своих показаний.

– Напугали? – предположил Ларин.

– Не знаю, в чем дело. Тем не менее губернатор области запустил – правда, пока еще в тестовом режиме – «Программу выходного дня», которую уже начали обкатывать на том самом детдоме, откуда бежала девочка. Вроде программа правильная и не вызывает у обывателя нареканий – ведь благодаря ей каждые субботу и воскресенье детдомовцы попадают в благополучные семьи, где чувствуют родительскую заботу и тепло семейного очага. Как утверждают ее разработчики, воспользоваться программой может любая семья, было бы желание. Частично так оно и случается. Но все это лишь ширма, красивые слова, за которыми кроются грязные помыслы извращенцев-чиновников. На практике же воспользоваться программой могут далеко не все, а лишь те избранные, для кого она была разработана, то есть педофилы при власти. Нужно немедленно прикрыть эту лавочку, иначе из Поволжья эта зараза расползется по всей стране. И тогда Россия станет Меккой для педофилов со всего мира.