Кирилл Казанцев: Судный день для губернатора

– Есть, – заулыбался он, вытащив из внутреннего кармана пиджака почтовую квитанцию.

– Это точно она? – напрягся Шмаков.

– Главпочтамт. Датирована сегодняшним днем. Вес посылки пятьсот… – пробежал взглядом капитан и передал квитанцию майору.

– Отлично. «Дурь» подложил?

– Сейчас-сейчас. – Лебедько, дабы не оставлять отпечатков пальцев на вещдоке, натянул на руку резиновую перчатку, достал из кобуры прозрачный пакетик с таблетками и аккуратно засунул его в нагрудный карман пиджака покойника.

– Шито-крыто, – оскалился Шмаков.

– Служу отечеству, – сняв перчатку, заулыбался капитан.

Вскоре появилась и баба в махровом халате с кувшином воды.

– Вот, пожалуйста, – проговорила запыхавшаяся женщина и уже без сожаления во взгляде посмотрела на погибшего соседа. – Я его интеллигентным человеком считала. Музыку классическую всегда слушал, здоровался, самочувствием моим постоянно интересовался… А оказался бандюганом обычным, народ наркотой травил. Мразь. Гореть ему в аду.

– Внешность обманчива, гражданочка, – покосившись на свой майорский погон, прищурился Шмаков.

Утреннее солнце едва согревало. От остывшего за ночь асфальта по-прежнему тянуло холодом. Капитан Лебедько допил кофе, забрался в салон «Форда» и включил печку. Тут же стало тепло и уютно. Разомлевший, он посмотрел на ампирное здание Главпочтамта, откуда уже выходил майор Шмаков, держа в руках бандероль, в которой угадывалась папка.

– Ну как? – зевнул Лебедько, прикрывая рот ладонью.

Шмаков бережно опустил запечатанный почтовый пакет на колени и закурил электронную сигарету.

– Кто рано встает, тому бог дает, – затянувшись, произнес майор. – Если б на час позже приехали, то посылка бы того, ту-ту…

Капитан скосил глаза на бандероль и прикусил нижнюю губу – было видно, что он сгорает от любопытства и хочет взглянуть на то, ради чего ему пришлось недосыпать и недоедать последние несколько дней.

– Понимаю твое желание, – ухмыльнулся майор. – У самого руки чешутся.

Зазуммерил-заерзал на панели приборов навороченный мобильник. Шмаков глянул на высветившийся номер, тут же посерьезнел лицом и выпрямил спину.

– Да, товарищ полковник, она у нас. Сейчас же доставим. До встречи, – отчитался перед позвонившим майор.

– За город? – Лебедько уже хотел было провернуть ключ в замке зажигания, но Шмаков остановил его.

– Не спеши, – прищурился майор. – Знаешь, что я тут подумал, капитан… Мы с тобой на него пашем от рассвета до заката, законы направо и налево нарушаем, жизнью своей рискуем, а задницы-то у нас голые. Вот стрельнет ему в башку от нас избавиться, и все, финита ля комедия, суши сухари, – рассуждал он. – Верно говорю?

– Абсолютно, – воодушевился капитан, ведь подобные мысли терзали его уже давно, вот только держал он их при себе, боясь произнести вслух.

– Так что нелишним будет перестраховаться.

Шмаков щелкнул выкидным ножичком и по-ментовски аккуратно вскрыл лезвием клапан большого почтового конверта. Вытащил из папки стопочку листов, аккуратно скрепленных скобой степлера, пролистал. Это были ксерокопии документов, имевших отношение к городскому детскому дому. Под каждым из них стояла печать и размашистая подпись его директрисы – Ермаковой Е.В.

– Ничего не понимаю, – наморщил лоб Шмаков, протягивая одну из ксерокопий Лебедько. – Какого хрена, спрашивается, нашему полковнику нужна вся эта бодяга?

– Да, полная засада… Я думал, тут компромат на него найдется. А в итоге пшик, – разочаровался капитан. – Конечно, эти бумаги, может, и имеют какую-то ценность, но только не для нас.

– И заметь, никакой конкретики – какие-то списки с фамилиями, датами, условными обозначениями… Ну, вот, к примеру, что значит буква «Д» напротив некой Петрашевской Виолетты?

– Детдомовка, – предположил Лебедько.

– Да они все тут детдомовцы, – возразил Шмаков. – Прямо ребус какой-то получается. Нужно быть в теме, чтобы все это расшифровать…

– Короче, облом. Жарко стало. – Капитан приспустил стекло.

– Погоди. Пускай ими мы свои голые задницы не прикроем, но бабла срубить сможем. Ксеранем, ксерокс-то и на почте есть, а потом к этой директрисе заявимся и поставим вопрос ребром: хочешь назад свои бумажки – плати, – предложил майор.

– А если она нас пошлет? – резонно заметил Лебедько. – Ведь мы даже не знаем, о чем эти документы.

– Слушай, если нам заказали этого хмыря грохнуть и папочку его забрать, значит, для этой Ермаковой бумаги ох как важны.