Анна Владимирская - Предчувствие смерти

— Знаете, с вашими способностями надо работать… — скорее констатировал, чем спросил Двинятин.

— Знаю, во внутренних органах. Мой знакомый, полковник милиции, то же самое говорит.

Со скользкой темы знакомых Андрей решил свернуть на сегодняшние события.

— Вы остались, не пошли со всеми смотреть, что случилось. Вы нелюбопытны?

— Я нелюбопытна, а любознательна и терпелива. Согласитесь, любопытство и любознательность разные понятия, правда?

— Согласен. А терпение?

— Терпения нужно совсем немного, сейчас примчится моя дочь с Кирюшей, они сообщат все новости. Но не ждите ничего интересного, в столпотворении с участием милиции я не вижу ничего хорошего, скорее наоборот. Никогда не засматриваюсь ни на какие происшествия.

— Это понятно, я тоже. Нам с вами происшествий на работе хватает.

Верин собеседник, объединив их в одной фразе, решил объединить и их руки. Он чуть прикоснулся к ее руке. «Смело», — подумала Вера, но в этом прикосновении

было столько забавной для взрослого мужчины робости, что руку не отняла.

Андрей чуть вздохнул и тихо произнес:

— Какой это ужас, товарищи…

Помолчали. Вера продолжила текст:

— Какая разлука с душой…

— Что? — удивился он, — Вы тоже читали Светлова?

— Представьте, я еще иногда и читаю, — сказала она. — В том числе и хорошую поэзию. А вот то, что вы знакомы со стихами Светлова, это удивительно. Сейчас мало кто помнит их. Ну что, продолжим?

И, не дожидаясь ответа, она продекламировала:

Вера замолчала. Но Андрей не произнес последнюю строчку: «Слепая любовь повела». Возможно, для этого слова еще не настало время? И правильно, решила Вера, некуда торопиться. И сказала:

— Что-то мне как-то зябко, и вообще не по себе.

— А что такое? Вот, набросьте мою ветровку, согреетесь. А хотите, уйдем отсюда?

— Дождемся наших.

Тут они увидели в свете фонарей, как к ним спешит Кирилл, за ним едва поспевает Ольга. В отдалении медленно шли Иван с Галиной, она плакала, закрывая лицо руками. Андрей вскочил на ноги, быстрым шагом направился к друзьям.

Кирилл воскликнул:

— Мам-Вера! Там утонула наша квартирная хозяйка!

— Екатерина Павловна?!

— Да. Представляешь, Галина ее узнала!

— Бедная Галя, такой удар, — произнесла Вера автоматически.

«Ну вот, — подумала она. — Что-то началось. Или закончилось? Во всяком случае, меня уже не знобит».

— Мама! Как же такое могло случиться?

У Оли дрожали губы. Вера обняла ее и прошептала на ухо что-то утешительное. Кирилл, стоявший рядом, начал собирать разложенные на песке вещи, Вера остановила его, ошарашила командой «Стоять здесь, никуда ни шагу» и быстро вклинилась в собравшуюся толпу.

Лученко отстранила чьи-то преграждающие руки, произнесла властно «Пропустите, я врач!» и подошла. Как всегда в минуты концентрации, она ощущала страх и любопытство собравшихся, слышала любое сказанное слово и спиной, не глядя, видела каждого, чувствовала любое движение. В то же время она внимательно смотрела туда, где в свете фар милицейского дежурного автомобиля лежало на гальке тело женщины. К тому моменту, когда один из приехавших милиционеров отреагировал и сказал: «Врач не нужен, сейчас наш подъедет», а второй в двадцатый раз повторил: «Граждане, расходитесь, нечего тут стоять», Вера уже успела рассмотреть все, что ей хотелось. Она повернулась и прошагала по хрустящей гальке к своим.

Галя горько плакала.

— Нас просят проехать в милицию, на опознание, мы заберем свои вещи. — Расстроенный Иван принялся собирать и запихивать в сумку пляжную подстилку, резиновую шапку Галины, другие мелочи.

— Иван, Галя, мужайтесь. Хотите, поеду с вами? Ведь мы общались с вашей тетей вчера, то есть совсем недавно.

— Они сказали, чтоб вы шли домой, к вам подъедут утром. Извините, нам пора.

Огорченный Андрей попрощался и ушел с друзьями. Вера взяла Пая на поводок и заторопилась домой. Они щли по набережной, затем через переезд у вокзала, мимо шашлычных и южных кафе, мимо музея Айвазовского. Несмотря на полночь, было много народу на улицах, и песни, перебивая друг друга, неслись со всех сторон. Город ожил после дневного пекла. Но в сознании не умещалось, что посреди всей этой кипящей жизни плавал в воде труп Екатерины Павловны.