Чак Хастмайр - Дом восходящего солнца

— Я хорошо к нему относился… я дал ему работу, и вот как он отплатил мне. Всегда те, кому больше всех доверяешь. Брут… сраный Брут.

— Винни, — тихо, почти шепотом позвал Тони.

Винни пошевелился. Стул скрипнул под его весом.

— Ты правда думаешь, что он хочет меня подставить?

Тони наклонил голову.

Губы Винни сжались в тонкую ниточку.

— Я хочу, чтобы ты нашел Шейна и привел его ко мне. — Он показал на бар. — Возьмешь с собой Рокко и Джоуи.

— Винни, мне кажется, мы не должны.

Винни снова грохнул кулаком по столу. На скатерти расплылось красное пятно — вино все-таки разлилось.

— Я сказал, приведи этого вонючего предателя в «Дом»!

Тони посмотрел на пятно. Когда босс выступал таким вот образом, он всегда удивлялся. Интересно, Винни хоть раз сам, своими руками проделывал такие вещи? Или он всегда только держался за хвост своего брата?

— Не так-то легко будет привести Шейна в «Дом».

— Почему?

Тони откашлялся. Все равно что объяснять ребенку, честное слово.

— Он, конечно, тупой, но не настолько. Когда мы его найдем, вряд ли он сам запрыгнет к нам в машину. По своей воле он не пойдет. Значит, надо будет засовывать его в багажник, везти через весь город, потом провести в «Дом». И все очень тихо, не привлекая внимания.

— Ну и что?

— Я хочу сказать, а что, если федералы приглядывают за «Домом»? Что, если они держат нас под наблюдением? Если Шейн войдет в «Дом» и никогда больше из него не выйдет, они тут же объявятся со своими штуковинами. Будут искать следы крови, проводить анализ ДНК и все такое. В общем, дерьмово получится.

— Что ты предлагаешь?

— Когда мы его найдем, проще будет вам прийти, чем мне тащить его в «Дом».

— И как ты собираешься его найти?

— Я просто подожду его у него дома. В конце концов, все люди возвращаются домой.

— Ладно, — согласился Винни. — Позвони мне сразу же, как найдешь его. И не разговаривай с ним до тех пор, пока я не прибуду. Я хочу слышать все, что он скажет. Каждое слово.

Тони встал. На лице его играла улыбка.

Около одиннадцати вечера Рэй почти подполз к деревянной лестнице, ведущей к двери его квартиры над мариной. Шатаясь, он вскарабкался вверх по ступенькам на веранду и привалился к перилам, чтобы отдышаться.

Он потратил целый день, объехал все автостоянки в восточной части Нового Орлеана, но синего «бьюика» так и не нашел. Отчаявшись, он зарулил в «Кутер Браунз» выпить стаканчик. Сначала один, потом второй. Потом третий. Потом, кажется, четвертый, но тут Рэй уже не был уверен.

Рэй перевел дух, отпустил перила и полез в карман за сигаретами. «Зиппо» сработала на шестой раз. Он закурил. С озера подул легкий бриз. Воздух был прохладным и свежим, небо чистым и звездным.

Рэй решил вынести на террасу бутылку «Джемесона» и стакан, плеснуть себе виски и посидеть немного здесь. Подышать воздухом, насладиться спокойным вечером. На террасе стояли стеклянный садовый столик и три пластмассовых стула. Рэй взял один и стряхнул с него воду. Надо будет захватить полотенце и вытереть его. А то мокро сидеть.

Он докурил и швырнул окурок через перила в озеро. Потом отыскал в кармане ключи и подошел к двери. Внутри было темно. Рэй отпер дверь и, держа ключи в руке, нашарил на стене выключатель.

Что-то тяжелое обрушилось ему на голову.

В голове вспыхнул ослепительно-белый свет, а через доли секунды череп будто взорвался изнутри. Рэй упал на колени. Где-то в другой вселенной его ключи со звоном полетели на землю. Лицом вперед он повалился прямо на дощатый пол.

До него донеслись голоса. Кажется, двое. Или больше. Они были где-то далеко-далеко, слишком далеко, чтобы разобрать слова, но интонации были угрожающие. Кто-то схватил его за руки и втащил внутрь, в квартиру. Дверь захлопнулась.

Чей-то ботинок ткнул его в бок.

— Переверните его, — скомандовал голос.

Рэя перевернули на спину. В комнате было так же темно; возле двери маячила чья-то тень.

— Подними его, — приказала тень. — Если дернется, врежь ему опять этой кастрюлей.

Двое — по одному с каждой стороны — подхватили Рэя под локти и поставили на ноги. Значит, в квартире их минимум трое. Лиц он различить не мог. Грудная клетка горела так, что он не мог вздохнуть. Боль, казалось, не давала воздуху проникнуть внутрь. Голова кружилась. Ноги были ватными. Если бы его не держали, он бы обрушился на пол.

— Он слишком тяжелый, — пропыхтел правый.

— Мы его здорово ушибли, — отозвался левый.