Кирилл Казанцев - Депутат за семь миллионов

Мягко горели садовые торшеры. Их свет абсолютно не резал глаз. Причудливые кустарники являлись настоящими произведениями искусства. Ведь складывалось впечатление, что они и выросли в такой форме, а не приобрели ее под лезвиями садовых ножниц и секаторов.

Каменные плитки дорожки вели к поднятой художественной ковки решетке. Звонко журчал фонтан, за ним виднелось что-то вроде оранжереи размером с двухподъездный жилой дом. За стеклом зеленели ярко подсвеченные пальмы, отливали глянцем гигантские листья разлапистых фикусов. Нижние рамы оранжереи были открыты. Именно там, среди экзотических цветов и деревьев, стояли накрытые фуршетные столы, деловито сновали официанты, виднелись и прибывшие гости.

«Да, – подумал Ларин, – теперешняя так называемая российская элита набралась внешнего лоска, научилась хорошо одеваться, следить за внешним видом. Но это все показное, наносное. Чтобы стать настоящим аристократом, нужно родиться им в десятом поколении. А в душе они остались такими же незатейливыми, грубыми и жадными. Не думаю, что кто-то из них прочитал хоть пару-тройку умных книг».

По соседней дорожке прогуливалась парочка – две ослепительно красивые молодые женщины. Сразу было понятно, что это не гостьи, а приглашенные для развлечения манекенщицы из модельного агентства. Даже когда на них никто особо не смотрел, они вышагивали так, словно бы дефилировали по подиуму – с эффектными поворотами и жестикуляцией. На их плечах были легкие меховые накидки, которые наверняка были позаимствованы из модной коллекции дорогого модельера. Девицы явно косили под спустившихся с небес на землю ангелов. Но для слова «спуститься с небес» есть синоним «пасть». А падший ангел это уже демон.

Ужасным контрастом с природной красотой девиц была их речь. Тихо беседуя между собой, они спокойно вворачивали матерные слова, даже не краснея при этом. Им было невдомек, что у Ларина очень чуткий слух.

От оранжереи с гостями к Андрею уже спешил Стариканов – что-то небывалое. В конце концов, Ларин не был птицей высокого полета, хоть и многое успел сделать для политтехнолога.

Заметив озабоченность во взгляде Нила Константиновича, Андрей тут же догадался – что-то случилось.

– Не зря в русском народе говорят, что беда одна не ходит, – извиняющимся тоном произнес Стариканов. – Как говаривал один политик – «хотели как лучше, а получилось, как всегда». Ты уж извини меня, старика, но должен сообщить тебе, что праздник отменяется. Для тебя одного отменяется.

– А что случилось? Проблемы возникли?

– Как говорится, «не для меня взойдет луна и в поле жаворонок зальется». Помощь твоя нужна. Пошли в дом, там и поговорим.

На время вечеринки охрана действовала тактично – на глаза гостям особо не показывалась. Стариканов и Ларин пересекли просторный холл с нависающей над ним бронзовой люстрой, которая спокойно могла бы украсить одну из станций метрополитена. Нил Константинович гостеприимным жестом пропустил Андрея вперед, и они поднялись по винтовой лестнице на второй этаж.

В кабинете политтехнолога Ларин оказался впервые. Мебель здесь стояла антикварная. Стены были обиты бордовым шелком с золотым теснением и панелями из мореного дуба.

Стариканов прикрыл дверь и подошел к сейфу.

– Тут дело такое щекотливое, человеку с улицы его не поручишь. Бумаги важные завезти в Питер надо. Такие важные, что их содержание электронной почте и доверить нельзя. Ну, ты сам понимаешь, если они в чужие руки попадут – многим большим людям ой как нехорошо будет. Для этого у меня, конечно, курьер надежный есть. Но вот незадача. Отец его при смерти. Вот и не может он поехать. Нет, конечно, я мог бы ему сказать, что ехать надо, но я же не изверг. А других надежных людей, кроме тебя, у меня нет. После случая с Медниковой я уже и на холодную воду, как на горячее молоко, дуть начинаю. Я и охрану тебе дам, но только ты с этими бумагами расставаться не должен. Большие люди, чьи фамилии там упоминаются, и не подозревают, что я о них все это знаю. И счета банковские, и суммы, и слабости их.

Нил Константинович отпер сейф и достал из него тонкий серебристый кейс.

– Вот они, бумажки-то, – похлопал он ладонью по рифленой крышке. – Ты, я вижу, высоко метишь. Кем-то вроде меня стать мечтаешь. Не скоро это будет. Хотя… может, и добьешься желаемого. Но для этого надо соответствующий материал на людей, от которых зависишь, собрать. И тогда сможешь их всех к ногтю прижать, если потребуется, – политтехнолог сжал кулак и потряс им в воздухе.