Борис Бабкин: Когда закон бессилен

— Я только что узнал об этом, — доложил человек в штатском.

— Тебе лежать надо, — Швед укоризненно посмотрел на стоявшего рядом с ним отца. — Ведь ребра переломаны. А ты не мальчик, на котором все как на собаке заживает.

— Да хватит тебе, — довольный проявлением сыновней заботы, улыбнулся Знаменский. — Мне знаешь, сколько раз ребра ломали, и ничего. В Ураллаге раз крупная буча была. С кавказцами сцепились…

— Воспоминания хороши ко времени, — взяв отца за локоть, Швед осторожно вывел его из лифта. — Поговорим за ужином, хорошо?

Подойдя, открыл дверь. Только шагнул в прихожую, как в спину ему уперлось дуло автомата. Справа кто-то, крещсо захватив его руку, рывком завел ее за спину. Швед каблуком врезал по ступне и, развернувшись, локтем сбил автоматчика.

— Стоять! — выскочил из комнаты еще один. — Милиция!

Продолжая разворот, Альберт достал его живот ногой и рванулся назад, на площадку. В квартире громыхнул выстрел. Швед, подтолкнутый попавшей в спину пулей, упал лицом вперед на бетон площадки.

— Сын! — взревел Знаменский. Сморщившись от боли, присел. Повернул искаженное яростью лицо к выскочившим на площадку троим мужчинам в штатском.

— Суки! — взвыл он. — Да я вас, козлы греба- ные!

В его руке тускло сверкнул металл. Один из сотрудников резким ударом ноги выбил зацокавшую по бетону алюминиевую расческу. Двое других легко заломили Знаменскому руки за спину. Взвыв от боли, он потерял сознание.

— В рукопашном спец, — несильно пнув лежащего вниз лицом Шведова, отметил третий.

— Прекратить! — выскочил из квартиры еще один. — Похитители мальчика задержаны!

— Мама! — в палату вбежал Павлик.

— Сынок! — со слезами радости к нему бросилась Галина. Обхватив его, словно боясь, что сын снова исчезнет, что-то шепча, начала целовать его. Появившийся следом поджарый майор весело подмигнул с уважением смотревшей на него медсестре.

— Вы все ментов ругаете, — наклонившись к ней, прошептал он, — а мы хоть и редко, но делаем людей счастливыми.

Выскочив из «нивы», Волошин подбежал к вагончику и суетливо, часто оглядываясь, стал совать ключ в замочную скважину. Наконец сумел попасть, дважды повернул ключ и, распахнув дверь, ввалился в вагончик. Мгновенно закрыл дверь, задвинул тяжелый железный засов. Накинул с другой стороны изогнутый крюк. Не зажигая свет, шагнул вперед. Достал из-под матраца ружье, взвел курки и, направив ружье на дверь, испуганно замер.

— Ну что там? — зло спросил нервно куривший Федор.

— Хрен его знает, — отозвался склонившийся над мотором Пират. — Не заводится, сука. И искра есть, и качает нормально. Темно уже, — выпрямляясь, буркнул он.

— Так что, — заорал Федор, — нам здесь до утра сидеть?!

— Слышь, — оглядываясь, к нему подошел Игла. — А место знакомое. Не узнаешь?

— Фреди, — от стоявшей чуть сзади «семерки» к Федору подошел крепкий высокий парень. — Нам эти ночевки на хрен не упали. Мы возвращаемся.

— Да и дергайте! — проорал Федор. — Только вам Слон устроит! Я вернусь, ему скажу, — щелкнув зажигалкой, жадно затянулся.

— А в натуре, может, зря уезжаем? — спросил один из четверых, сидевших в «семерке».

— Слон сказал — малейший тормоз у них — нам возвращаться. Даже если перед самым Саратовым остановка будет. Ведь у них, — он кивнул вперед на темнеющий силуэт «шестерки», — с азиатами канитель была. А нам в это дело влезать ни в жилу.

Высокую изгородь на фоне светло-серого вечернего неба перемахнули две темные фигуры. Пригнувшись, бросились к дому. Злым лаем их встретила выскочившая из будки собака. Отбиваясь ногами, один из двоих выхватил нож. Собйса с визгом отскочила и закружилась по двору.

— Верный! — послышался мужской голос в раскрытом окне. — Ты чего, взбесился, что ли?

Второй из перепрыгнувших изгородь людей от бедра ударил длинной очередью по появившемуся в окне человеку. Из дома донесся пронзительный женский крик. Двое бросились назад и побежали вверх, к асфальтированной ленте дороги. Подбежав к большому кусту на обочине, выкатили из него мотоцикл.

Сели. Взревев мотором, мотоцикл приподнялся на заднем колесе и рванулся вперед. Женский крик, на мгновение смолкнувший, перешел в громкий, отчаянный плач.

— А чего он тебе сделал-то? — прокричал сидевший за рулем мотоцикла. — Он, сука, — отозвался задний, — на пасеке Коляна убил.

— Ясно! — громко ответил первый. — За брата, оно конечно, мочить надо!

— Стой! — выбегая на дорогу, взмахнул рукой на мгновение освещенный светом фары мужчина в трусах. Сидевший сзади, чуть развернувшись, приподнял небольшой автомат. Едва слышимая в треске мотора, простучала автоматная очередь. Метнувшись в сторону мужчина, вытянул вслед пронесшемуся мотоциклу руку с пистолетом. Звонко ударил выстрел. За ним другой. Коротким громким хлопком отозвалось лопнувшее колесо. Мотоцикл подкинуло. Закрутившись, высекая искры из асфальта, он заскользил по дороге.