Борис Бабкин - Когда закон бессилен

— Видел Графа? — строго спросил Редин. Атлет молча кивнул. — Что ты ему сказал?

— То, что ты велел, — спокойно прохрипел уголовник.

— Я требую, чтобы ты обращался ко мне на «вы»! — повысил голос Редин.

— Мне на зонах выканье осточертело, — буркнул тот.

И тем не менее ты будешь говорить так, как я требую! — Сумрачно взглянув на хозяина, Хрипатый шумно вздохнул. — Что Граф сказал? — спросил Редин.

— Если хочешь, приезжай завтра, — прохрипел атлет. — Высплюсь, поеду базарить.

— Он спросил, кто его приглашает?

Хрипатый молча покачал головой.

— Ты знаешь его хорошо, — задумчиво проговорил Редин. — Как, по-твоему, он согласится отработать, разумеется за приличную сумму, одно задание?

— Граф по заказу не работает, — буркнул Хрипатый. — Он находит себе работу сам. Поэтому к нему и мусора подобраться не могли.

— Значит, он может отказать? — удивился Редин. Хрипатый кивнул. — Разве ты хуже его? Почему ты сразу принял мое предложение и разделался с моим должниками?

— Слушай сюда, — в хриплом голосе уголовника явно слышалась угроза. — Ты меня за шестерку не держи. А то… — Почувствовав прикосновение к затылку ствола пистолета, Хрипатый замолчал.

— А то что? — спокойно спросил Редин. Не услышав ответа, рассмеялся. — Знаешь, почему ты остался жив? — со смехом спросил он. — Только потому, что я всегда ценю в людях искренность. Но предупреждаю, — грозно добавил он, — я делаю это только однажды. Сегодня вечером поедешь к Графу. Не как посыльный, а как бывший детдомовец к товарищу. Тебе же хочется поговорить с ним о вашей детдомовской жизни. И постарайся выяснить, чем Граф намерен заняться.

— Слушай сюда, — прохрипел уголовник, — лучше сразу продырявь мне черепушку. Я стукачом не был и не буду, усек? А работать на тебя я начал сам знаешь, почему. Не возьми ты тогда меня за горло, хрен бы Хрипатый стал пахать на тебя.

— Мне нравится твоя откровенность, Георгий, — одобрительно проговорил Редин, — но то, что было, прошло. Я не держу тех, кто этого не хочет. Можешь быть свободен. Я дам тебе некоторую сумму денег и мы просто расстанемся. Но ведь ты сам этого не хочешь, — Редин усмехнулся, — потому что без меня ты никто. Здоровенное и бестолковое ничтожество. — Глаза Хрипатого полыхнули бешенством. — Ладно, — смилостивился Редин, —извини, Георгий. Просто иногда я позволяю быть себе грубым, дабы понять, кто чего стоит. А за нее можешь не беспокоиться. Профессор Норин осматривал Людмилу. Он сказал, все будет хорошо.

— Вот что, Степаныч, — с трудом выдавил Георгий, — прими добрый совет. Не дави на больное место. Потому что я не боюсь этого придурка, — он презрительно дернул головой на Носорога, держащего у его затылка пистолет. — Я видел таких животин на зоне. Там они никто, и звать их никак. Я тебе благодарен за Люду. Но запомни, — он криво улыбнулся, — я из тех мест, где умеют ждать. Научили. Так что…

— Ты никак пугать меня вздумал? — усмехнулся Редин.

— Кто я такой сейчас, когда у тебя восемь тузов в колоде и четыре в рукаве, — ухмыльнулся Хрипатый. — Просто говорю, что не надо со мной так. Это может хреново кончиться. — Он резко обернулся. — А ты, придурок, запомни, — стоя плотную к Носорогу, процедил он, — в следующий раз стреляй. А то можешь не успеть. — Телохранитель Редина, почувствовав короткий чувствительный укол в живот, испуганно замер. Оттолкнув его, Хрипатый пошел к выходу. В руке его блестело лезвие финки.

— Да я тебя! — Носорог вскинул пистолет.

— Стоять, — негромко приказал Степаныч. — Всему свое время. Сейчас Хрипатый мне очень нужен. Вернее, нужен его авторитет. Ведь мы еще не совсем прочно заняли место воров в законе. Я говорю о тех, кто получил это звание в лагерях, а не за тысячу долларов. А вот когда с нами начнут считаться все, я сотру его в порошок.

Граф пробежал пальцами по тонкой пачке тысячных купюр.

— Скоро на мель сяду, — проворчал он, — хорошо, ребята к освобождению подогрели. А так хана. И делать что-то рано — засвечусь, мусора сейчас глаз не спускают, суки, — он припечатал деньги кулаком. Взял бутылку кефира, отпил, надкусил черствый пирожок. Длинно и громко прогудел дверной сигнал. Граф подскочил к холодильнику, достал завернутый в целлофановый мешочек револьвер. В дверь продолжали звонить.

— Может, его дома нет? — спросила стоящая позади старшего лейтенанта милиции молодая женщина в джинсах

— Скорее всего, так оно и есть, — буркнул тот. — Но ведь времени-то всего девять. Куда…