Борис Бабкин - Когда закон бессилен

Горячей болью отозвался во всем теле попавший ему в солнечное сплетение локоть. Выпучив глаза, Стае ударился подбородком о крыло автомобиля. Коротким ударом-тычком в шею Швед выбил из него сознание и затащил в машину.

Знаменский, придерживая отдающую тупой болью рану, быстро шел по тротуару. Узнав, что Павлика все же украли, он немного подумал и решил действовать. Особенно его подтолкнуло то, что милиция — об этом он узнал от медсестры отделения, где лежала Галя — считает, что к пропаже мальчика причастен его сын.

Виконт был арестован за кражу в Сестрорецке, когда Альберту, которого любящая супруга, назвала в его честь, было восемь лет. В лагере он узнал, что жена вышла замуж за какого-то чина в обкоме и тот усыновил Альберта. Виконт изредка посылал деньги на имя сына. А после освобождения потерял его. Он слышал, что Альберт ходит в охранниках Растогина.

И, как ни странно, это его не задело. В конце концов каждый волен сам себе выбирать дорогу в жизни. Если Альберту нравится то, что он делает, пусть будет так. Знаменский не чувствовал какой-либо вины перед сыном. Но, узнав, что его обвиняют в соучастии в похищении мальчишки, решил предпринять свои шаги. Он шел к одной женщине, связанной с уголовным миром. У нее хранились похищенные им из сейфа Растогина бумаги. Виконт узнал, что Растогин при смерти, и хотел одного: успеть, чтобы тот постарался оградить Альберта от подозрений в том, чего он — в этом Виконт был совершенно уверен — не совершал. Войдя во двор старой девятиэтажки, он по привычке внимательно осмотрелся. Не заметив ничего, что могло бы показаться подозрительным, вошел в дом.

— Значит, ты не знаешь, где сын Лапиной? — плеснув воды в лицо привязанного к спинке стула Стаса, спросил Швед. Стае, отплевываясь кровью, замотал головой.

— Ну что же, — усмехнулся Альберт. — Тогда скажи, почему ты оставил своих приятелей? Ведь ты заметил, что за вами следят?

— Поэтому и валить хотел, — прохрипел Стас.

— А где Гайка? — спросил Швед.

— Крякнул, — бандит сглотнул заполнявшую рот кровь.

— Слушай меня внимательно, — вздохнул Альберт. — Я уверен, что ты знаешь, где Павлик. Именно поэтому предлагаю выгодную для тебя сделку. Ты говоришь мне, где Павлик. Мы едем туда вместе. Если он там, я даю тебе две тысячи баксов, и мы расстаемся.

— За черта меня держишь? — Стас сплюнул сгусток крови.

— Или я сейчас убью тебя, — спокойно продолжил Швед. — Согласись: выбор у тебя небольшой. Я жду три минуты, не больше.

— Почему ты думаешь, что пацана взял я? — спросил Стас.

— Не ты, — поправил его Альберт, — а знаешь, кто это сделал. Все, — он посмотрел на часы. — Время пошло.

— Да не при делах я! — торопливо проговорил красноярский. — Сукой буду, не знаю я ни хрена!

«А если он действительно не знает, — подумал Швед. — Просто, почувствовав слежку, начал спасать свою шкуру. Тогда кто похитил Павлика?»

Альберт встал и врезал Стасу по челюсти. Стас вместе со стулом грохнулся на пол и закричал. Впечатав носок правой ноги в живот, Швед заставил его замолчать. Взял графин и вылил из него воду ему на голову. Стас застонал.

— С кем, кроме Растогина, ты говорил о его внуке? — спросил Альберт. Стас хрипло заматерился.

— Ну что же, — Швед посмотрел на часы. — Пора спать. Утром продолжим.

Он втиснул в окровавленный рот бандита скомканный носовой платок. Подхватив стул за спинку, поволок его в ванную.

— Не пытайся освободиться, — перевалив стул с привязанным к спинке Стасом в ванну, предупредил он, — потому что Верный этого не любит. Ко мне! — повернувшись к открытой двери, крикнул Швед. В ванную вбежала восточно-европейская овчарка и преданно уставилась на него.

— Охранять, — приказал Швед и вышел. Пытаясь принять более удобное положение, Стас заворочался и тут же застыл, услышав глухое рычание.

Зяблов с насмешливой улыбкой смотрел на стоящую у двери Валентину.

— Сволочь! — крикнула она. — Ты за это ответишь! Слышишь, гад?

— Успокойся, — сказа он. — Я хочу сделать тебе одно довольно выгодное для тебя предложение. Если ты его примешь, то сможешь помочь своей милой мамочке.

— Если ты с ней что-нибудь сделаешь! — взорвалась гневным криком Валентина. — Я тебя…

— Ну что ты, — засмеялся Константин Федорович, — разве я могу сделать что-то плохое своей теще.

Широко раскрыв застывшие в немом негодовании глаза, Валентина замерла.

— Да-да, — кивнул Зяблов. — Ты не ослышалась. Я предлагаю тебе стать моей женой. И не торопись с ответом, иначе с твоей мамочкой может кое- что случиться. Ты видела моих головорезов? Форменные звери. А твоя мамочка не в том возрасте, чтобы выдержать группу молодых жеребцов.