Ольга Некрасова - Свои продают дороже

— Пойдемте, — сказала она, — у Нас гости, выпейте с нами рюмку. Вы не торопитесь?

Капитан не торопился. Татьяна прямо слышала, как у него в голове трещит кинокамера — записывает на подкорочку, чтобы потом рассказывать. Увидел на вешалке ее норковую шубу, полковничью шинель Барсукова и вторую, черную шинель Змея и кивнул сам себе: ну конечно же, именно такие гости и должны быть у Морского Змея.

Увидел, проходя мимо столовой, уже поставленный к чаю трехэтажный торт из взбитых сливок (Викино произведение) — опять кивнул: ну конечно, именно таким тортом, как в кино, должен угощать Морской Змей. Потом капитан вошел в кабинет и увидел Вику. Татьяна с раздражением подумала, что чем дальше от Европы, тем сильнее в народе тяга к крупным женщинам, а поскольку Дальний Восток от Европы дальше всего, тяга к крупным женщинам развилась там неимоверная.

Абрикосовую капитан тоже одобрил как знак неразрывной связи писателя Кадышева с читателями.

— А где же сам? — спросил он, выпив штрафную.

Повисла неловкая пауза. Татьяна без церемоний наступила на ногу раскрывшему было рот отцу и сказала:

— Его сейчас нет.

— Он в экспедиции, — добавила Вика.

— Да, в экспедиции, — окрепшим голосом подтвердила Татьяна. — А мы, а мы тут…

— А мы празднуем годовщину свадьбы, — сказала Вика, глядя на Татьяну.

Та обмерла — сороковины пришлись на десятилетие Викиной со Змеем свадьбы.

— Ну, тогда выпьем за плавающих и путешествующих, — предложил капитан, и они дружно чокнулись за плавающих и путешествующих, хотя на поминках и не положено.

— Эх, — крякнул капитан, — рассказать, что просто зашел с улицы и пил у Морского Змея — ведь не поверят.

Вот если бы он мне книжечку надписал…

— Давай я надпишу, — снизошел Сохадзе.

Как и всякий человек, часто мелькающий на телеэкране, он привык к тому, что его все узнают. Но капитан, похоже, редко смотрел телевизор. Он даже обиделся:

— Я хотел его жену попросить. А вы кто такой?

— Если вы раскроете книжечку, — завибрировал голосом уязвленный Сохадзе, — то увидите на титуле буковки СГВ. Это расшифровывается «Сохадзе Георгий Вахтангович», то есть я. Я издатель всех книг о Морском Змее.

— Говенный вы издатель, Сохадзе Георгий Вахтангович, — ляпнул капитан.

У никогда не терявшегося нахала Сохадзе от неожиданности отвалилась челюсть. Татьяна с Викой дружно прыснули, и приободренный капитан продолжал:

— Во-первых, книжки у вас не прошитые, а склеенные — рассыпаются. Во-вторых, у нас их нет. Барыги продают по шестьдесят, по семьдесят, а в Москве я купил на лотке за полтинник, значит, оптовая цена им не больше доллара.

— По семьдесят? — сделал стойку Сохадзе. — Вообще-то я торговлей не занимаюсь, но…

— А у вас там есть знакомые книготорговцы? — перебив его, спросила дальневосточника Татьяна.

— Есть, — сказал тот. — Например, я.

Татьяна схватила его за руку и, пока Сохадзе не опомнился, утащила в спальню.

Увидев штабеля книг, капитан понял все без лишних объяснений. Спросил, сколько экземпляров, почем и можно ли позвонить по междугородному. А позвонив, задал вопрос, показавшийся Татьяне дурацким: «Можно я расплачусь наличными сейчас, а книжки заберу завтра?»

Под мундиром у капитана был набитый деньгами набрюшник. Позабавившись изумлением Татьяны, он сказал, что не жулик и не спекулянт, но и не вполне книготорговец, а служит в системе военторга. В Москву перегоняли для установки каких-то приборов бомбардировщик, и начальство капитана, воспользовавшись таким случаем, послало его на самозаготовку, сюда несколько тонн красной рыбы, отсюда — всякое барахло по заявкам командования.

Отсутствие документов на книги капитана не смутило. Отслюнив Татьяне деньги и взяв с нее расписку, он опять превратился из удачливого купчика в простодушного романтика, поклонника Морского Змея. Эти два состояния у него не смешивались, как масло и вода. Прилип носом к витринке с подводными трофеями Змея:

— Это акулья челюсть? Он акулу сам поймал?!

— Застрелил в Карибском море из подводного ружья, — поддержала имидж писателя Кадышева Татьяна, хотя, когда Змей привез эту челюсть, на ней был ценник сувенирной лавки.

Глядя на капитана со сплющенным о стекло носом, она вдруг подумала, что подвергает его смертельной опасности. Не дай бог, выпьет лишнего и похвастает перед друзьями Морского Змея своим денежным набрюшником. А один из них, один из самых близких — наводчик рэкетиров.