Татьяна Степанова - Демоны без ангелов

– То есть?

– По завещанию его отца ему выделен собственный капитал, а компания находится в совместном управлении и перейдет под его полный контроль лишь тогда, когда он выполнит главный пункт отцовского завещания – оставит наследника, то есть когда у него появится ребенок – сын или дочь. А он с этим что-то не торопится. После смерти его отца прошло уже немало времени. А что мы имеем в активе? Лишь его развод.

– Но он парень-то вроде как молодой еще, – хмыкнул Гущин. – Дети в его возрасте – дело наживное.

– В завещании его отца указан срок – три года. Этот срок скоро истекает, и тогда у него не будет уже никаких прав. Марк, его отец – а я знал его очень хорошо и любил, – придавал этому огромное значение – наследственный переход капитала, компании. Иначе, говорил он, здесь у нас все растащится по кускам мгновенно. И дело всей его жизни, а он был великим программистом и очень хорошим бизнесменом… дело всей его жизни… ах, что говорить, вы сами лучше меня знаете, Федор Матвеевич, как у нас умеют воровать и растаскивать по кускам, когда нет хозяина.

– У него ведь горе какое приключилось в прошлом, парнишка погиб…

– Старший сын – Борис, такой хороший мальчик, надежда Марка во всем, – Ашкенази покачал головой. – Убили в Измайлове во время драки. Что же вы тогда дело не сумели раскрыть? Такое горе. Младший Володя, к счастью, не пострадал. Это явилось для Марка утешением, однако… Слабое это было утешение.

– Слабое? Почему? Сын ведь.

– Владимир не родной его сын, а приемный. Никогда из этого тайны не делалось. Владимир из так называемых «детей Чернобыля». Родился после аварии, родители его погибли. Марк Галич разрабатывал в то время компьютерные программы для АЭС. Никакой их вины в аварии, конечно, не было, но он чувствовал себя ответственным. И он умел брать на себя чужую боль и обязанности – как мужчина. Они с женой усыновили мальчика в годовалом возрасте в больнице закрытого типа. Через несколько лет жена Марка умерла от рака, и он остался с двумя сыновьями. Владимир и радовал его, и огорчал – у него редкие способности к программированию, к математике с детства, что-то еще такое, почти экстрасенсорное. Он без пяти минут – вундеркинд, но у него плохое здоровье. Это неудивительно, учитывая его историю. Когда Марк потерял Бориса и у него остался Владимир, то, я думаю, он осознал, что такое сын родной и сын приемный. Да к тому же отягощенный чернобыльской наследственностью. Вот почему встал так остро вопрос о детях, о здоровых детях… О рождении здорового ребенка, наследника, если, конечно, Владимир способен его дать.

– Да, дети – это будущее, даже в большом бизнесе, – Гущин кивнул. – Однако вернемся к вопросам финансирования – нас интересуют денежные пожертвования холдинга.

– Сколько было этих пожертвований, сколько пустого транжирства, – Ашкенази махнул рукой. – Деньги утекают со счетов – куда, вы спросите? Собственность за рубежом – он купил виллу в Доминикане – настоящий дворец. Теперь вот построил в Финляндии яхту и вроде как планирует в самом ближайшем будущем путешествие. Воображает себя Романом Абрамовичем. А контракт с Роскосмосом и НАСА потерян, холдинг подсчитывает огромные убытки.

– Холдинг давал деньги на строительство здания церкви в Новом Иордане.

– В Израиле? – подал голос мистер Сильверстоун.

– Нет, это под Москвой, дачное место, – Гущин обернулся к нему.

– О, это капля в море, – сказал Ашкенази. – Это мы даже не считаем – дома в подарок, машины, пожертвования детским домам, церкви, коррекционным школам – но яхта за двести миллионов долларов… Как он смеет? В нем нет ни капли крови от Марка, и он смеет пускать на ветер деньги, которые тот наживал всю жизнь, и при этом не выполнять последней воли своего отца? Мои клиенты уверены, что он в силу своего здоровья просто не может выполнить этот пункт завещания. Он жертва Чернобыля, и он бесплоден. Бесплоден, как засохшая смоковница. А это значит, что он не имеет никаких прав на «Веста-холдинг». Мы выиграем этот процесс, и фирму скоро возглавят люди, которые знают счет деньгам и умеют делать бизнес не только в России, но и по всему миру. А теперь у меня вопрос к вам, Федор Матвеевич.

– Да, я слушаю внимательно.

– Мои клиенты и я – можем мы надеяться, что в отношении «Веста-холдинга» будет возбуждено уголовное дело?

– Я не могу вам обещать, мы сейчас уже расследуем одно дело и… В общем, ваша информация, мой дорогой друг, очень ценна.