Ральф Макинерни - Третье откровение

Однако беспокойство Лоры возрастало прямо пропорционально расстоянию от аэропорта, и к тому времени как она въехала в ворота «Эмпедокла», мысли ее уже были заняты текущими проблемами. Теперь всю свою созидательную энергию Нат направлял туда, где предстояло возвести «Приют грешников». Значительную часть земли «Эмпедокла» занимал лес, и архитектор выбрал идеальную площадку меньше чем в миле от административного корпуса, в дальнем конце территории. Нат сходил туда с Дунканом Стройком, выслушал его объяснения, затем хорошенько все обдумал, посоветовался с Лорой и велел приступать.

И разумеется, приступать немедленно. Новый комплекс должен был состоять из музея, часовни и административного здания. На первое время. Габриэль Фауст вел себя так, словно решения принимались где-то на противоположном конце земного шара. Странный человек. Сначала он показался стеснительным, понурым — безделушкой, привезенной Зельдой из поездки, но постепенно превратился в темпераментного эксперта, объясняющего непосвященным премудрости своего ремесла. Рукопись третьей тайны явилась настоящей удачей.

— Как вы о ней узнали? — спросил Нат, когда Фауст сообщил о похищенной из Ватикана папке. Естественно, Лора при этом присутствовала.

— Позвонили по телефону.

— Какой-то чудак?

— Именно так я и подумал. И положил трубку.

Фауст объяснил, с обилием ненужных подробностей, о мерах предосторожности, которые предпринял для встречи с неизвестным. На этом этапе он пригласил на сцену Ната. Продолжение было в высшей степени странным. Нат без разговоров выписал четырехмиллионный чек на получателя, и Габриэль Фауст в одиночку отправился на свидание. Все было обставлено мудрено, как при похищении. Фауста предупредили, что если приведет кого-нибудь еще, то поплатится жизнью. Через полтора часа герой вернулся в «Эмпедокл», сверкая глазами и прижимая к груди сокровище. После проверки он сделал заявление. Бедный отец Трепанье, казалось, вот-вот разрыдается от счастья.

И что теперь? Габриэль завел об этом речь с Игнатием Ханнаном.

— Это ведь краденая вещь?

— Ну, вы рассуждаете слишком прямолинейно. Как я уже говорил, в музеях полно экспонатов, скажем так, с очень сомнительным происхождением.

— Краденых?

Фауст пожал плечами.

— Краденых! — воскликнул Нат Ханнан. — Послание благословенной Девы Марии! Вот почему это преступление особенно кощунственно.

К этому Фауст оказался не готов. Объявляя о приобретении, новый директор «Приюта грешников» готовился купаться в лучах славы, ему же устроили настоящую взбучку.

— Почему не спасенных?

— Доктор Фауст, вы подготовили отчет? — вмешалась Лора. — С указанием на содержание документа?

— Немедленно этим займусь.

— Разумеется, сами вы прочитали послание, — продолжала Лора.

— Естественно.

— А эксперт, к которому вы обращались?

— Инагаки? Да.

— Кто-то еще?

Короткая пауза.

— Нет.

— Вы ответили не сразу, — заметила Лора.

— Я считаю жену своим вторым «я», а не кем-то еще.

— Зельда читала послание?

— О, нет. Нет! Но мы с ней его обсуждали. Как муж с женой.

Габриэль удалился, чтобы подготовить заявление, о котором говорила Лора.

— Ну?

Нат смотрел на нее, но Лора давно научилась определять, когда ему действительно нужен ее совет.

— Что ты собираешься сделать? — спросила она.

— Возвратить документ.

Возвратить не читая. У Игнатия Ханнана не было ни малейшего желания увидеть послание Богородицы, переданное через сестру Лусию и предназначавшееся Папе. Он искренне назвал кощунством то, как документ попал к нему в руки. После торжественного собрания драгоценный документ отправился в служебный сейф «Эмпедокла».

Габриэль Фауст принес отчет о новом приобретении. Нат его поблагодарил и попросил Лору переписать заново.

Отец Джон Берк встретил гостей в римском аэропорту на ватиканской машине. Он сел вперед к водителю, и первым делом они отвезли Хизер в монастырь бригиттинок на кампо дей Фиори, где она остановилась. Затем направились в каса дель Клеро рядом с церковью Сан-Луиджи дей Франчези. Берк уладил все вопросы. Он поднялся вместе с Трэгером в комнатку, больше похожую на шкаф, с комодом, письменным столом и кроватью, на вид шириной фута два. Трэгер бросил чемодан на постель.

— Спасибо.

— Здесь все очень скромно. Лора особо подчеркнула, что место должно быть тихим, а что может быть тише обители для священников?