Дон Уинслоу - Особо опасны

Держа перед собой одну винтовку, Чон, закинув за спину второй нарез, подполз к Бену и О, ни на секунду не прекращая огонь.

Такое уже было.

Ночная засада в очередном Стане, но только теперь он знает, что сражается за Бена и О. Они — его родина, его страна.

Вдруг стало тихо.

Чон осторожно приподнялся и увидел, что Елена сидит на земле, освещенная лунным светом, и прижимается к «ленд-роверу». А рядом с ней, словно два сторожевых пса, лежат двое мертвых sicarios, каждый с аккуратным отверстием во лбу.

— Магда! Магда! — кричала Елена.

Чон увидел девушку — та, спотыкаясь, пробиралась к густым зарослям у обочины, пытаясь улизнуть.

С ней мы потом разберемся, решил Чон и навел винтовку на Елену.

— Давай стреляй! — сказала она, глядя ему в глаза. — Ты и так уже убил моего сына.

О стояла плечом к плечу с Чоном.

По ее татуированной руке бурным потоком текла кровь, черная в серебристом сиянии луны. Кровавый поток брал свое начало во рту у русалки и разбегался ручейками, стекая к подводным водорослям.

Чон попытался было вскинуть ружье, но рана на плече не позволила ему этого сделать. От боли рука онемела, и он выронил винтовку.

— Я не могу, — сказал он.

Елена улыбнулась О.

— Видишь, m'ija? Видишь, чего стоят все эти мужики?

О подобрала с земли винтовку.

— Я тебе не доченька, — сказала она и спустила курок.

Чон догнал Магду, в прострации бродившую по пустыне, и схватил ее за руку.

Он знал, на что ему придется пойти ради их свободы. Они все это понимали — если они оставят девчонку в живых, им придется сегодня же покинуть страну, чтобы уже никогда не вернуться домой.

Чон оглянулся на друзей.

О покачала головой.

Бен повторил ее жест.

Чон сорвал клейкую ленту со рта и запястий девушки и подтолкнул ее к «субурбану».

— Сваливай отсюда, — велел он ей. — Сваливай как можно скорее.

О лежала, крепко обняв Бена.

Он прижался к ее теплому животу спиной.

— А тебе бы понравилось в Индонезии, — пробормотал он.

— Еще бы, — сказала О и погладила его по щеке.

Добрый, теплый Бен.

— Расскажи мне, — попросила она.

Словно во сне, Бен поведал ей о золотистых пляжах, окруженных изумрудными ожерельями джунглей. О воде такого невероятного зелено-синего цвета, какой мог создать только окончательно укуренный Бог. Рассказал ей о шустрых разноцветных птичках, в предвкушении рассвета выдающих такие рулады, какие и не снились самому Чарли Паркеру, о невысоких темнокожих мужчинах и их нежных подругах, с улыбками белоснежными и невинными, как сама зима, и с добрыми сердцами. О закатах у потрескивающего костра, теплого, но не обжигающего, о ночах, ласковых, как черный шелк, и освещаемых лишь сиянием звезд.

— Прямо рай, — сказала О и добавила: — Мне холодно.

Чон лег и прижался к ней поближе. Тепло его тела приятно согревало. Вытянув над ней ладонь, Чон взял Бена за руку.

Бен крепко сжал его пальцы.

Магда, пошатываясь, добрела до машины. Через несколько секунд автомобиль выехал с грязной обочины и помчался в сторону шоссе.

Чон подошел к Бену и О.

И тут Бен Упал.

Чон опустился перед ним на колени. Он как можно осторожнее перевернул друга на спину, но Бен все равно закричал от боли.

Расстегнув его куртку, Чон сразу все понял.

Он достал из кармана морфий и шприц, нашел на руке Бена вену и воткнул иглу.

— Он ведь все равно умрет, да? — спросила О.

— Да.

— Я не хочу быть без него.

— Да.

Чон разломил еще одну ампулу и вновь наполнил шприц. О протянула ему руку. Он нащупал вену и ввел ей морфий.

Затем проделал все то же с самим собой.

О слушала звуки в своей голове.

Волны, мягко накатывающие на гальку.

Стук сердца, своего и ее мужчин.

Сильные удары делались с каждой секундой все тише и тише.

Теперь, в уютных объятиях ее любимых мужчин, ей стало тепло.

О.

Мы будем жить на пляже и жарить рыбу, которую сами поймаем. Будем собирать свежие фрукты и карабкаться на пальмы в поисках кокосов. Будем вместе спать на пальмовых листьях и заниматься любовью.

Как дикари.

Прекрасные, прекрасные дикари.

Мне есть кого поблагодарить — моего агента Ричарда Пайна, которому я теперь должен ужин и даже больше; моего друга Шэйна Салерно, который велел мне бросить все и засесть за эту книгу; Дэвида Розенталя за то, что ему понравились черновики; моего редактора Сару Хокман, благодаря которой роман стал гораздо лучше; Мэттью Снайдера за то, что вскрыл язвы нашего общества; и в особенности Оливера Стоуна за то, что оценил мой замысел. И как всегда, я очень благодарен своей жене Джин за то, что у нее хватает терпения на меня и мои книги.