Дон Уинслоу - Особо опасны

Елена покачала головой.

— Сколько людей погибло?

— Пятеро. Трое наших, двое гражданских.

— Разыщите их семьи, оплатите им все расходы на похороны, — велела Елена.

— Я считаю, что вам необходимо на какое-то время скрыться в finca, где мы смогли бы за вами присматривать.

— Вообще-то предполагалось, что вы должны присматривать за мной и здесь, — заметила Елена и вперила в Белтрана глаза, пока тот не отвел взгляд. — Ладно, хорошо. Поеду в finca, — вздохнув, добавила она.

Тут распахнулась дверь, и в дом ввалился Эрнан.

— Мама, я только что узнал. Слава богу, все обошлось! — выпалил он и, поцеловав мать в щеку, повернулся к Белтрану: — Какого хрена ты делаешь на этой работе?! Клянусь, если бы моя мама хоть как-то пострадала…

Полностью озвучивать угрозу Эрнан не стал. Вместо этого он продолжил говорить уже нормальным тоном:

— Мы не можем оставить это без ответа. Нельзя, чтобы они думали, будто им это сойдет с рук. Найдите того, кто это сделал и…

— Мы и так знаем, кто это сделал, — прервал его Белтран.

Елена удивленно на него взглянула.

— Азул нанимает себе в Штатах солдат, — объяснил Белтран. — Самых настоящих — мексиканцев, только-только ушедших в отставку из американской армии. Они знают, как делать СВУ. В Ираке научились.

— Поймайте их, — велел Эрнан.

— Скорее всего они уже пересекли границу.

— Пусть ими займется Ладо, — решила Елена.

Больше всего О с Эстебаном любили как следует накуриться, заказать пиццу и сесть смотреть шоу «Кто похудеет больше всех».

Потреблять бешеное количество жирнючих углеводов, одновременно наблюдая за людьми, которые пытаются похудеть, — занятие как раз для чудиков вроде О. Ну и не стоит забывать о том, что О не дура была поесть.

Эстебану же просто нравилось курить траву, пялиться в телек и проводить время с О.

Ну и пиццу есть тоже. На сегодня они заказали экстрабольшую пепперони с зеленым перцем и сыром. Сам Эстебан терпеть не мог зеленый перец, но смирился с ним ради О.

О была в восторге от того, что она в восторге от шоу, в котором никакого действия ты толком и не видишь. Это, конечно, телевидение, но тебе не показывают, как внутри толстенных участников сгорает жир. Зато показывают, как они потеют, пыхтят и рыдают. Но О не только радостно обжиралась, глядя, как голодают участники, она еще умудрилась проникнуться к некоторым из них искренней симпатией.

Потому что они хоть что-то делали.

Пытались изменить свою жизнь к лучшему.

И это чудесно.

А я вот ничего не делаю, признала как-то ночью О.

— Взглянем правде в лицо, — заявила она Эстебану. — Я — бесполезная бессмысленная мандавошка.

Эстебан знал, что значит слово «бесполезная» — fregado по-испански, но никогда не слышал слова «мандавошка».

— Когда я отсюда выберусь, — продолжала О. — Если я отсюда выберусь…

— Конечно, выберешься.

— То обязательно изменю что-нибудь в своей жизни.

— Что, например?

В этом-то вся загвоздка, Эсте.

Понятия не имею.

Ладо залез в кровать, намереваясь позабавиться немножко со своей женой.

Хороший твердый член — вот что ей нужно.

Он уткнулся членом в ее теплый зад и принялся водить им туда-сюда, дожидаясь, когда же она раздвинет ноги.

— Трахай свою шлюху, — заявила ему Делорес, вскакивая с кровати. — Я с тобой секса не хочу.

Ладо был не в настроении выслушивать всякий бред. У него и так проблем хватало — война, а тут еще и покушение на Елену и усилившаяся в связи с этим охрана ее мерзкой дочурки, которая почему-то считает, что ей никакая охрана не нужна. А теперь вот Делорес вздумалось выпендриваться.

— А ну тащи свою жопу сюда, — велел он жене.

— Нет уж, спасибо.

— Я сказал: тащи сюда свою жопу, — повторил Ладо.

— Попробуй заставь, — ответила она.

Не стоило этого говорить.

Через секунду Ладо уже вскочил с кровати. Делорес и забыла, какой он быстрый и сильный — затрещина отбросила ее к самой стене. Когда Ладо схватил ее, в ушах у нее зазвенело. Швырнув жену на кровать, Ладо пристроился сверху, схватил обе ее руки в свою огромную ручищу и пригвоздил к кровати, коленом раздвигая ее ноги.

— Что, сука, так тебе хочется, а?

— Мне этого вообще не хочется.

Может, и так, но ее мнение никого не волновало.

Ладо же оттянулся на полную.

Уже после, когда Делорес вышла из ванной, она решилась заговорить.

— Я подаю на развод, — сказала она.

— Чего-чего? — заржал Ладо.

— Развод.