Дон Уинслоу - Особо опасны

Где людей превращают в дозаторы для конфеток «Пез». [21] «Пез» — марка жевательных драже, которые продаются в дозаторах с наконечниками-головами. Нажимая на игрушечную голову какого-нибудь сказочного существа, вы получаете одну конфетку.

Голова Бена плавала в эфире.

В эфире «Скайпа».

Камера сфокусирована на его лице, фон размазан.

Растрепанные каштановые волосы.

Карие глаза.

Губы Бена шевелились, не совпадая со словами — звук его голоса доносился с секундной задержкой:

— Я еду домой.

О была счастлива.

Бен возвращается!

Бен, ее вторая вторая половина. Эти двое — Бен и Чон — много для нее значат. Собственно, они единственные, кто вообще для нее что-то значат.

Бен — теплое дерево, Чон — ледяной металл.

Бен — заботливый, Чон — безразличный.

Бен занимается любовью, Чон — трахается.

И она любит их обоих.

Что же делать, что же делать?

Проснувшись утром (ну ладно, днем), О выглянула в окно и увидела, как от их дома отъезжает «БМВ», за рулем которого сидит высокая женщина с короткими седыми волосами.

— Кто это был? — спросила О у матери, рыская по кухне в поисках «какао-подушечек», которые Паку наверняка выбросила в помойку. (О постоянно выкрадывала список покупок, который ее мать давала их служанке Марии, и дописывала в него «какао-подушечки», хлопья «Лаки чармс», кексы «Хозяюшка», согревающую интимную смазку и сэндвичи с колбасой от «Джимми Дина». Каждый раз, инспектируя кладовку, Паку выкидывала все покупки дочери, за исключением смазки, которую О изымала из сумок Марии, как только та возвращалась из магазина.)

— Это Элеанор, мой инструктор по персональному росту, — объяснила Паку. — Она просто чудо!

— Твой кто?

— Инструктор по личностному росту, — повторила Паку.

Ну, это уж чересчур хорошо, подумала О. Даже не верится. Ее мамины слова крайне обрадовали.

— И что же этот инструктор будет делать, а, мам? — спросила О, поеживаясь от предвкушения.

Разумеется, Паку выбросила все подушечки, так что О пришлось удовлетвориться пшеничными хлопьями в сахарной пудре. Она заглянула в холодильник в поисках нормального молока, а не той однопроцентной дряни, что ее мама закупала, когда не пребывала, как сейчас, в стадии «молоко — это белая смерть». В конце концов О насыпала пшеницу в миску и в отместку Паку стала есть ее руками, загребая хлопья горстями.

— Элеанор считает, что я тоже должна стать инструктором по личностному росту, — ответила Паку, водружая в высокую узкую вазу цветы. — И она поможет реализовать мой потенциал в этом деле.

Представив себе потенциальную реализацию такого потенциала, О чуть не упала со стула.

— Значит, твой инструктор по личностному росту будет инструктировать тебя, как быть инструктором по личностному росту? — уточнила О.

Чтобы потом ты сама могла инструктировать других людей, как быть инструкторами по личностному росту. О с трудом усидела на месте — ей не терпелось рассказать об этом паровозике идиотизма Бену (Бен возвращается!) и Чону.

Паку проигнорировала вопрос.

— Она чудесный человек, — заявила она.

— А как же твоя косметическая пирамида?

— Это слишком несерьезно, — ответила Паку и, поправив цветы, довольно улыбнулась. Вдруг ее озарило: — Дорогая! Да ведь и ты можешь стать инструктором тоже! И тогда из нас получится прекрасная команда! Мать-инструктор и дочь-инструктор, представляешь!

— Тогда тебе придется признать, что у тебя есть дочь старше десяти лет, — заметила О и запихнула в рот горсть хлопьев.

Паку бросила на дочь внимательный взгляд, полный, как показалось О, истинно инструкторской проницательности.

— Конечно, с прической надо будет что-то делать, — пробормотала Паку. — И с этим твоим пирсингом тоже.

— Может, из меня даже выйдет чирлидерша группы инструкторской поддержки, — добавила О.

Ура-ура.

Чон, сидя в черном кожаном кресле, смотрел по телевизору инаугурацию нового президента Соединенных Штатов, который сделал шаг навстречу мусульманскому миру.

Чон его прекрасно понимал — он и сам немало километров отшагал по мусульманскому миру.

Хорошо, что Бен возвращается. Новый президент тоже так считал. Тысячи людей в зале и миллионы телезрителей внимательно слушали речь президента — мол, безумному обогащению и разгулу потребления пришел конец, третий мир гораздо ближе, чем мы думали, — во всех отношениях.