Татьяна Гармаш-Роффе - И нет мне прощения

Манон ушла в душ, ничего не ответив. И думала, стоя под нежно-теплыми струями воды, о том, что Петя переодел ее сам… От этих мыслей струи неожиданно показались слишком горячими.

Когда она вышла, завернувшись в халат, ее ноздри мгновенно учуяли запах свежего апельсинового сока и поджаренного хлеба. Она направилась на кухню. Петр в этот момент чистил соковыжималку. На столе стояло два полных стакана свежевыжатого сока и на тарелке лежала стопка тостиков.

– Ешь давай.

Она уселась на диванчик и жадно схватила стакан.

– А ты?

– Я уже поел, пока ты дрыхла.

– Дай мне масло, пожалуйста.

– Дохтур не велел. Ничего жирного, никакой тяжелой пищи. На сегодня тебе предписана диета.

– Ну и ладно, я не очень-то голодна… Петь, я смутно помню, что вчера… Я почему-то гуляла ночью… А потом проснулась дома у милейшего старичка… А после мы с тобой цело… Хм, мы с тобой целовались? Или мне это пригрезилось?

– Пригрезилось, – хмуро ответил Ломов.

– Да? – Манон задумчиво хрустнула тостиком, запила его соком. – Врешь, да? А ну-ка, поди сюда.

Петр подошел.

– Поцелуй меня.

– Да я завсегда рад, душенька, ты же меня знаешь… – начал было он в надежде, что фраза прозвучит игриво, но Манон не дала ему договорить: она встала и приблизила свои губы к его.

Тот сантиметр, который разделял их, показался длиной в километр – так долго сближались их губы. Но, сблизившись, никак не могли разлучиться.

Манон оторвалась первая.

– Точно, целовались! – проговорила она с деланой легкостью и уселась снова за стол. – Я узнала тебя на вкус!

Она потянулась за очередным тостиком. Однако Петр решительно выдернул хлеб из ее пальцев, притянул Манон к себе, и его губы снова накрыли ее рот.

– Я сейчас опять потеряю сознание, – пробормотала она в момент короткой передышки между поцелуями.

– Не советую. Я этим воспользуюсь, как книжный злодей!

– Да ну тебя, Петька! – Она со смехом оттолкнула его от себя. – Эти твои шуточки… Хватит!

– Это не шуточки .

Манон некоторое время смотрела на него, и смешливое выражение постепенно покинуло ее лицо, сменившись серьезным удивлением.

– Что-то случилось, Петь? Что-то изменилось? Мы ведь с тобой никогда не…

– Раньше «не». А теперь – да. Нужно, чтобы ты вышла за меня замуж, Манюнь.

– Не поняла.

– Повторить?

– Нет, я расслышала. Но не поняла.

– А надо?

– Конечно! Что случилось? Почему ты… С чего вдруг?

– Ты выйдешь за меня?

– Петь, я ничего не понимаю! Объясни!

– Почему женщинам надо всегда все объяснять? – закатил глаза Ломов. – Ну что за страсть к объяснениям?

– Петь, нормальные мужчины сначала признаются в любви. А потом уж предлагают…

– Я не нормальный.

– И не говорят к тому же, что «нужно, чтобы ты вышла за меня замуж». Что это за « нужно » такое?! Кому нужно?

– Тебе.

– Вот как?

– Ну, мне тоже.

– И какая же в этом вдруг возникла острая необходимость?

– Манюня, ты выйдешь за меня?

– Петь, со мной что-то случилось этой ночью? Что-то страшное, да?!

– С тобой случилось… Вот что, Манон, с тобой случилось: тебя нельзя оставлять одну! Я должен быть рядом.

– Моим телохранителем?!

– Мужем.

– Ничего не понимаю… Меня… меня изнасиловали? И ты как старый друг решил…

– Я не как старый друг!

– Петька, кончай! Меня изнасиловали?!

– Нет. Насколько мне известно. Я не все знаю о том, как ты провела эту ночь. Но все, что знал, я тебе уже рассказал. Просто нам нужно быть вместе. Рядом.

– А для этого нужно жениться?

– Обязательно.

– А просто встречаться нельзя?

– Встречаться ? Мы с тобой и так встречаемся.

– Я имела в виду как любовники…

– А ты согласна?

Манон, которая к этому времени закончила свой завтрак, поднялась.

– Ну-ка, поцелуй меня еще разочек!

Петр посмотрел на нее с сомнением.

– Ты ведь и так знаешь, что получается у нас это отлично…

– Все равно поцелуй!

…Они снова целовались, долго и со вкусом, пока Манон не ощутила, что еще одна лишняя секунда, и они окажутся в постели. Такой поворот событий не устраивал Манон, – нет, не потому, что она этого не хотела, но потому, что Петр загадал ей удивительную загадку, и желание ее разгадать оказалось сильнее зова плоти.

– Согласна, – произнесла она, едва переводя дух, – согласна!

– А я нет, – Петр сел за столик.

– Ты не хочешь… – поразилась Манон, – не хочешь близости… со мной? – ей стало неловко, она с трудом находила слова.