Владимир Колычев - Порочное место

– Он сказал это, и вы уехали.

– А что нам оставалось делать? – басовитым, с бархатистой хрипотцой голосом спросила Наташа.

Но нет, это был не ее голос. В зал твердой походкой уверенного в себе человека входил среднего роста, крепкого телосложения мужчина в дорогом летнем костюме. Черты лица грубые, резкие, властные, крепкий, чуть приплюснутый нос, тяжелый подбородок. Но взгляд на удивление мягкий, добродушно-ироничный. Примерно таким Круча и представлял себе хозяина этого дома.

– Здравствуйте, подполковник! Михаил Александрович Муравлев!

Рукопожатие у него крепкое, быстрое и четкое. И движения размеренные, лишенные беспечной сумбурности. Он сел на диван, заложил ногу на ногу и замер в ожидании вопросов. Было видно, что Муравлев готов пообщаться с представителем уголовного розыска, но при этом ясно давал понять, что он устал после рабочего дня и у него мало времени.

– Значит, вы уехали от Костиных… А что вас встревожило? – спросил Круча. – Почему вы уехали?

– А что нас могло встревожить? Мы же думали, что этот Вадим сам утонул.

– Почему вы так думали?

– Так пьяному море по колено. Полез купаться и утонул. Так часто бывает.

– Не самое лучшее время для купания.

– Говорю же, пьяному море по колено. И мозги набекрень. Нормальные люди спать ложатся, когда выпьют, а дураков ветром носит, не знаешь, куда прибьет. Этого к воде прибило. Девки с ним купаться не захотели, так он их за это наказал.

– Какие девки?

– Гипсовые.

– Хариты?

– Вот-вот, хариты. Женя говорил, что это богини какие-то. Может, их главный бог этого придурка и пристукнул.

– Остроглазова?

– Остроглазова.

– Так он утонул или его пристукнули?

– Не надо меня ловить на слове, подполковник, – с достоинством уважаемого человека улыбнулся Муравлев. – Это сейчас я знаю, что Жениного брата убили. А тогда я думал, что он просто утонул.

– Когда тогда?

– А когда мы от Жени уезжать собирались. И уехали… Нам потом Фима позвонила, все рассказала. И что вы Женю подозреваете, тоже рассказала… Кстати, как он там?

– Жив-здоров. Но не весел.

– Надо понимать… Не мог он брата своего убить.

– А кто мог?

– Не знаю. Вы милиция, вы и ищите.

– Ищем. Именно поэтому я здесь. Именно поэтому спрашиваю, почему вы уехали, не дождавшись милиции?

– Я же сказал, мы думали, что Вадим сам утонул. А объясняться с милицией не входило в мои планы. Не хотелось убивать на это выходной. Да и настроение портить не хотелось.

– А сама по себе гибель Вадима настроение вам не испортила?

– Испортила, но не очень.

– Как вы относились к Вадиму Остроглазову?

– Никак. Не нравился он мне, – прямо смотрел на Кручу Муравлев.

– Почему?

– Гнилой он. Снаружи все блестит, а внутри гниль одна. Ни кола ни двора, а на всех свысока смотрел. Мы для него не люди, мы для него плебс. Не его уровень.

– Он вам прямо это говорил?

– Ну, так прямо не говорил. За такие слова и в морду можно получить. Но если его послушать, то именно такая мысль на ум и приходит, он князь, а мы грязь.

– Насколько я знаю, вам, Наталья Борисовна, приходилось его выслушивать в последний день его жизни. Вы стояли на пристани, кормили рыбок. О чем вы с ним говорили?

– Кормили рыбок? – пожала плечами Муравлева. – Ну да, кажется, было… Да, он подошел ко мне, о погоде заговорил… Да, о погоде. Лето, говорит, а погода не очень. Что-то там о глобальном потеплении говорил. Чем сильней потепление, тем больше будет холода, сказал… Нормально говорил, без апломба. Может, потому, что выпил много…

– Да уж, выпил он хорошо, – кивнул хозяин дома.

– Я слышал, больше всех выпил Ковальский.

– Это верно, Леня перепрыгнул всех.

– Много выпил?

– Да не больше других, просто слабый он на это дело. Не совсем слабак, конечно, но слабее других.

– Вы его, говорят, еле до кровати дотащили? – спросил Круча, взглядом призывая собеседника сосредоточиться.

– Да, было такое.

– Он признаки жизни подавал?

– Мычал что-то. Элле говорил, чтобы спать ложилась.

– А она не легла?

– Да вроде бы нет. Наташа говорила, что она там покуролесила, – усмехнулся в ус Муравлев.

– Куролесила?

– Из дома выходила, раз, другой. Вот и спрашивается, где ее черти носили?

– Вот это бы я и сам хотел знать, – заинтригованно смотрел на собеседника Круча.

– Да, но я не знаю. Я знаю только, что Элла уходила куда-то. А потом Леня на нее кричал.

– Миша! – зыркнула на Муравлева его жена.

– Что Миша? – возмущенно глянул на нее он. – Откуда я знаю, может, это Леня Вадима пристукнул? Он пристукнул, а сидит Женя. У тебя с Эллой полная солидарность, а Женьке срок мотать… Если твою Эллу на приключения потянуло, почему Женя должен страдать?